Последние отзывы

  25  

— А кто он, вы не знаете? — спросил Мансуров деланно небрежным тоном.

— Как — кто? Я же сказала, новый начальник ох... А! — Ларочка засмеялась. — Вам интересно, кем он был раньше? Ну это как обычно — какой-то бывший спецназовец, что ли, чуть ли не из группы “Альфа”. И что это за группа такая, все время о ней слышу, а что к чему, не понимаю.

— Это такое элитное спецподразделение по борьбе с терроризмом, — рассеянно пояснил Мансуров.

Он уже успокоился: все эти бывшие спецназовцы, омоновцы, собровцы, парашютисты и морские пехотинцы были ему не опасны. Все они только и умели, что бегать, стрелять, ломать ребром ладони кирпичи и кости таким же, как они сами, бывшим спецназовцам, морским пехотинцам и парашютистам. Они могли защитить банкира от вооруженного налета или покушения на его драгоценную жизнь, но против угрозы, которую представлял Алексей Мансуров, эти люди были бессильны. Что же до начальника технического отдела, отвечавшего за безопасность электронных систем банка, то он был грамотным, знающим, добросовестным и старательным, но начисто лишенным фантазии инженером. Последнее обстоятельство автоматически превращало его в пустое место, в нуль на твердом окладе, потому что этот чудак полагал, что, купив, установив и отладив новейшую систему электронной защиты, можно раз и навсегда предотвратить попытки взлома компьютерной базы данных “Казбанка”.

Это заблуждение было на руку Мансурову, и, когда Ларочка, стуча каблучками, убежала по своим делам, он снова мысленно прикинул расстановку сил: хорошо образованное пустое место во главе технического отдела и бывший спецназовец, профессиональный убийца, костолом с куриными мозгами, во главе службы безопасности. Просто отменно! “Я вам покажу, что такое математика, — с затаенным злорадством подумал он, — Скоро вы все у меня останетесь без работы — и вы, и тысячи таких же, как вы, умников. Я вам привью патриотизм, сук-к-кины дети! Я вас научу уважать национальную валюту!”

Строго говоря, Алексею Мансурову было наплевать и на патриотизм, и на национальную валюту и вообще на все на свете, кроме математики. При прочих равных условиях он мог бы стать одним из тех людей, которых характеризует ироническое прозвище “чокнутый профессор”. Сидел бы себе в пыльной, заваленной книгами норе, ел черствый хлеб, запивал водичкой из-под крана и работал над какой-нибудь никому не нужной темой, диссертацию бы писал. Он, в общем-то, не имел ничего против такого образа жизни; помнится, поступая на мехмат, он готовил себя именно к такому существованию. Алексей Мансуров был готов на любые жертвы — правда, с условием, что жертвы эти когда-нибудь окупятся и он взойдет на математический Олимп в ослепительном блеске славы и всеобщего признания.

Тогда, в семнадцать лет, это казалось достижимым.

Алексей с детства проявлял недюжинные математические способности, и уже в десять лет это стало так заметно, что по совету учителя родители перевели его в спецшколу с математическим уклоном. Неизменный победитель математических олимпиад, он поступил на мехмат МГУ играючи и так же легко, с блеском его окончил. Математика стала его жизнью: он дышал ею, как воздухом, и пил ее, как холодную родниковую воду в жаркий день. Паутина координатных сеток, кривые синусоид, строчки формул и бесконечные столбцы цифр мерещились ему повсюду: в переплетении голых ветвей на фоне белесого от холода зимнего неба, в мельтешении автомобилей на проспекте, в кишении людских толп и беспорядочном порхания ночных мотыльков вокруг лампы. Смутные предчувствия каких-то грандиозных возможностей бродили в ней, не давая покоя. Однокурсники говорили о распределении, заранее присматривали теплые местечки, занимались планированием своей будущей карьеры, а ему нечего было планировать: он был с математикой, математика была с ним, а все прочее не имело никакого значения.

А потом все рухнуло. Оказалось, что в новой экономической ситуации фундаментальные математические исследования никому не нужны — на них просто не было денег. Разумеется, такая мелочь не могла остановить Алексея Мансурова — он ведь готовил себя к жизни на хлебе и воде, — и он поступил в аспирантуру, стараясь не думать о том, что будет дальше.

Оказалось, что думать об этом ему было не нужно: жизнь решила все за него? и решила, как водится, жестко и однозначно.

Сначала умер отец, и сразу же, как будто эта смерть что-то в ней надломила, тяжело заболела мама. Если бы Мансуров тогда позволил себе задуматься, заколебаться хотя бы на мгновение, все могло бы сложиться по-другому, совсем иначе — он стал бы одним из тех людей, которые ради науки жертвуют не только собой, но и своими близкими. Но мама — это мама, и Алексей повел себя так, как ведет себя, наверное, человек, бросающийся с гранатой под вражеский танк, — не раздумывая, ни с кем не советуясь. Он не колеблясь бросил аспирантуру и устроился на работу в “Казбанк”. Его способности произвели впечатление даже на Казакова, который разбирался в математике как свинья в апельсинах, а компьютером Алексей Мансуров владел получше любого хакера — информатика была всего-навсего младшей дочерью математики, и компьютерная премудрость оказалась для Мансурова простой, как таблица умножения.

  25