Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
108 
И обвинили в том, что Виктория дурно влияет на молодежь, внушая мысль, что иметь на теле немного жирка — это чуть ли не преступление.
Обвинение нешуточное! Это понятно, хотя тут же Виктория стала публично оправдываться, утверждая, что у нее нормальный вес. Она даже обнародовала свое меню!
На завтрак — две чашки каши. Ленч — два окорочка с овощами, и на ужин — фирменное мамино блюдо.
Потому что там с такими вещами не шутят. Если какой-нибудь девчонке взбредет в голову, что она должна, как милашка Виктория, худеть, а потом все это кончится болезнью, а не дай бог, и смертью, на репутации звезды это пятно.
А наши звезды объясняют всем, как нужно худеть, и публично гордятся сброшенными килограммами.
Что ж, другая жизнь!
* * *
В больничной палате, перебивая запах лекарств, пахло розами. Тяжелые, роскошные, темно-красные — они стояли прямо на полу в огромной вазе.
«От генерала, наверное…» — подумала Светлова, Юлсу лежала, закрыв глаза и вытянув руки поверх одеяла. Похожая на ребенка сейчас более, чем обычно. Бедного, страдающего ребенка.
Когда Анна вошла, у нее чуть затрепетали веки.
А как же девочка вздрогнула, когда Анна впервые упомянула при ней о Марион Крам и ее наследстве!
Светлова-то думала тогда, что это «доверчивый ребенок», из которого она, мучаясь совестью, пыталась беззастенчиво вытянуть информацию.
В то время как все было наоборот — ребенок вытягивал информацию из нее!
Словно прочитав Анины мысли, Юлсу открыла глаза:
— Нет! Я вас не боялась. Да и не боюсь. Я вообще теперь очень спокойна.
— Да?
— Да! Я решила еще тогда, в Амстердаме, в доме у Крам, что я буду очень спокойная… Потому что должна была сделать все, чтобы не потерять Эмерика. Если даже для этого надо будет убить…
* * *
Приехав в Амстердам, чтобы поговорить с этой ужасной шантажисткой, Юлсу увидела, как в дом к Марион Крам заходит какая-то женщина… В белой куртке с капюшоном. Запоминающаяся деталь? Незабываемый наряд — для случайного очевидца!
И Юлсу поступила просто: подобрала в магазине похожую. И когда отправилась к Крам для разговора, надела эту куртку.
Теперь, если кто-то и заметил ее, возникала бы неизбежная путаница. Кто это ?Да та, что была у Крам в гостях накануне. И вернулась снова?..
Конечно, Юлсу не отрицает, что намеренно взяла с собой пистолет из отцовского кабинета. Но это вовсе не значит, что она сразу решила убить эту женщину. Нет!
Сначала девушка хотела с ней только поговорить.
Попросить, даже, может быть, умолить оставить в покое ее отца.
Марион показалась ей вначале очень даже милой: она как раз кормила уточек, когда Юлсу позвонила в дверь.
Отряхивая с ладоней крошки, Крам гостеприимно пригласила ее в дом.
Но это первое впечатление оказалось обманчивым.
И Юлсу допустила ошибку: она тут же дала понять этой Крам, что все происходящее с ее отцом для нее, Юлсу, очень важно — просто на грани жизни и смерти!
А такие люди, как Марион, поняла девушка, не знают удержу, когда чувствуют, что человек оказывается в их власти.
И она начала издеваться над Юлсу.
— Что, испугалась, что жених твои сбежит ? — спросила она. — И карьера твоя звездная накроется медным тазом ?Да уж… Лично тебе, девочка, я не завидую. Они тут в Европе все такие слабонервные.
В грозу без зонтика — хоть несколько капелек всего упало с неба — не выйдут: вдруг дождик кислотный или что еще?! А тут такое! Да услышав одно только слово «вирус» или «бакоружие», отшатнутся, как от чумы, все знакомые! Не говоря уже о твоем Эмерике…
Дочь преступника, милая моя, вот ты кто, а не звезда!
Зачем Марион так измывалась над ней ? Ведь она видела Юлсу всего первый раз в жизни, и Юлсу ничего плохого ей не сделала.
Эта женщина говорила, что ее обидел отец Юлсу и что она ненавидит его.
Но ведь ее обидел отец, а не она, Юлсу. Она ничего-ничего никому не сделала дурного!
И Юлсу была просто потрясена тем, как чужая обида вдруг настигла ее.
Разве это справедливо? Получается, что расплачиваться за все придется ей одной?
Она потеряет все, и главное — любовь Эмерика.
Возможно, от ее услуг откажутся знаменитые агентства и ей придется перейти в третьесортные.
Эта женщина, эта Марион Крам не знает пощады. Юлсу все яснее понимала, что ее не уговорить, не умолить.
108 
