очень нудно 
128 
Глеб вздрогнул и обернулся. Задняя дверца «Тойоты» уже была гостеприимно распахнута.
– Живей, живей! – торопил эфэсбэшник. – Чего ты ждешь?
– Я не жду, – сказал Глеб, тяжело ворочая языком. – Я думаю, что лучше – пожизненное или дырка?
– Садись, дурак, – сказал полковник Малахов, снимая у него с плеча Ирину. – Ишь, чего захотел!
Мы с тобой еще поработаем…
Глеб пожал плечами и бросил пистолет в толпу.
Толпа шарахнулась назад, и тогда он, снова пожав плечами, медленно, как старик, опустился на заднее сиденье рядом с Ириной.
– Чехлы запачкаю, – сказал он, захлопывая дверцу.
– Вот дурак, – повторил полковник Малахов, разворачивая машину. В дверцу ударил одинокий камень, но толпа уже удалялась, заволакивалась пылью, а когда машина повернула за угол, пропала совсем, словно ее и не было.
На выезде из поселка «Тойота» разминулась с возвращавшимся из заведомо неудачной погони «луноходом», уныло пылившим восвояси. Через некоторое время Ирина пришла в себя, но открыла глаза всего на секунду, чтобы оценить обстановку.
Потом она снова зажмурилась и осталась сидеть неподвижно, привалившись щекой к шершавой ткани пиджака, под которой ощущалось твердое, как дерево, плечо Глеба. Полковник вел машину и насвистывал «Долог путь до Типперери», любимую песенку ротных командиров британской армии времен первой мировой – ту самую, которую они, по слухам, насвистывали, прогуливаясь со стеком вдоль окопов под ураганным огнем немецкой артиллерии.
Слепой сидел с закрытыми глазами, отдыхал и слушал, как насвистывает полковник. Просто слушал, и ничего больше.
Полковник ФСБ Лесных застрелился на следующий день, в полдесятого утра, в своем служебном кабинете из табельного пистолета системы Макарова.
Газеты об этом не сообщили.
128 
