... 
78 
* * *
Вот так выглядела вся их организация, на первый взгляд, очень простая Но тем не менее добраться до нес пока еще никому не удавалось.
* * *
Черный «мерседес» Владимира Владиславовича Савельева промчался по Крымской набережной и остановился у подъезда дома, где жил Альберт Николаевич Прищепов.
Савельев, как всегда в окружении двух телохранителей, поднялся наверх и позвонил. За дверью послышалась продолжительная возня с замками, и дверь открылась. Альберт Николаевич Прищепов отступил на шаг, пропуская гостя в квартиру.
Один из телохранителей Савельева остался на лестничной площадке, а другой устроился в прихожей.
Владимир Владиславович Савельев вошел и по-хозяйски огляделся.
– Надеюсь, ты один, и у тебя не ночует какая-нибудь краля?
– Один, один, конечно, – уверил Альберт Прищепов, галантно приглашая гостя пройти в гостиную.
– Да не суетись ты, – сказал Савельев, вытаскивая из кармана свой золотой портсигар и поглаживая толстым пальцем гладкий кант.
– Присаживайся, присаживайся. Может, выпьешь коньяка? У меня есть очень хороший.
– Армянский? – усмехнулся Савельев.
– Конечно, армянский. Специально для" тебя держу.
– – Ну, если армянский, тогда немного можно. Ты, смотрю, живешь красиво и очень обеспеченно.
– Да что ты! – замахал руками Альберт Прищепов, на котором был дорогой шелковый халат.
– Ходишь, как барин, да и квартира у тебя барская.
– Не барская, а богемная, как у человека искусства, – – поправил Савельева Прищепов.
– Ладно, пусть будет по-твоему, – не снимая плаща, Савельев уселся на диван. – Видишь ли, есть очень серьезный разговор.
– Да-да, я слушаю, – подобострастно сказал Прищепов, вытаскивая из бара бутылку дорогого коньяка, уже откупоренную и початую.
Он плеснул в небольшие хрустальные рюмки, поставил перед Савельевым на столик карельской березы тарелочку с тонко нарезанными лимонами и бутылку с коньяком. Тут же появилась пепельница, очень дорогая, серебряная, с чернью и чеканкой.
– Хорошая вещица, – ткнул пальцем в пепельницу Владимир Владиславович Савельев.
– Да, девятнадцатый век. Работа мастерской Фаберже.
– Фаберже… Фаберже… – глядя на бронзовую люстру из дворянской усадьбы, пробормотал Владимир Владиславович Савельев и только затем пригубил коньяк.
Немного почмокал своими пухлыми губами, смакуя ароматный напиток, откинулся на спинку дивана.
– Да, коньяк у тебя хороший.
– Конечно, только для тебя держал, – Прищепов не садился, расхаживая по мягкому ковру.
– Да сядь, не мельтеши, мешаешь думать.
– Сейчас, сейчас, – ответил Альберт Прищепов и стал поспешно подвигать кресло к столику.
Наконец, он уселся, не зная, куда девать руки, немного испуганный неожиданным визитом Савельева.
Раньше отношения между Савельевым и Прищеповым были совсем не такими. Иногда Альберт Николаевич Прищепов даже позволял себе упрекнуть Савельева в незнании искусства, пошутить над его необразованностью. Но это было в те времена, когда они торговали произведениями русского искусства.
А сейчас Альберт Прищепов всецело зависел от Савельева, и подобное поведение было уже неуместным.
– Дела наши неважные, – опустив тяжелые веки, обронил Савельев.
А затем резко вскинул голову, посмотрел в побледневшее лицо Прищепова.
– Ты что, боишься?
– Расскажи подробнее, – попросил Альберт Николаевич и дрожащими пальцами взял рюмку, – чуть не выплеснув коньяк себе на халат.
– Да не бойся, пока еще ничего страшного не произошло. А могло произойти. Какого хрена ты, придурок, – глядя прямо в глаза Прищепову, отчетливо и резко заговорил Савельев, – продал наркотики этим козлам, этим художникам?
– Я.., понимаешь…
– Я же тебе сказал, ты должен заниматься картинами, скульптурами, иконами, контейнерами – всем тем, что необходимо для переправки партий за рубеж. А ты решил нажиться по мелочевке, подзаработать немного левых денег?
– Понимаешь, Владимир Владиславович, я должен как-то прикармливать художников, хоть как-то… Не могу же я им давать деньги.
– А тебя никто и не просит давать им деньги. Твое дело – покупать их сраные картины, а ты взялся продавать им наркотики.
– Знаешь, я…
– Хватит! – остановил своего партнера Владимир Владиславович Савельев и ударил кулаком по столу Затем щелкнул портсигаром, извлек сигарету, прикурил и глубоко затянулся. – Давай об этом забудем, – вдруг абсолютно другим тоном и совершенно неожиданно для своего собеседника предложил Савельев, – забудем Всего этого не было – Хорошо Конечно! – обрадовался Альберт Прищепов, и его лицо даже порозовело.
78 
