Последние отзывы

  28  

– Наверное, неплохо платят?

– По-всякому, когда как. Раз на раз не приходится, – вновь оторвав руки от баранки и почти обернувшись к Бычкову-Бочкареву, сказал водитель.

– Да смотри ты на дорогу, твою мать!

Тот опять мерзко захихикал:

– Да не бойся ты! В аварию не попадем, столб не снесем. А ты видел, как на Ярославском шоссе столб машина снесла?

– Какой столб? – не понял Андрей.

– Да бетонный, вот такой, – и мужчина кивнул за окно на фонарный столб.

– И что, машина снесла его?

– Снесла напрочь. Как спичку сломала!

– А что с машиной?

– Машине кранты, даже ремонту не подлежит.

– Да, бывает… – как-то вяло пробормотал Андрей, глядя на дорогу.

А водитель уверенно крутил руль, оставляя позади одну машину за другой.

– А гаишников не боишься?

– Что мне их бояться? Я чувствую, где они стоят, даже когда, бывает, спрячутся за какой-нибудь фургон.

Но нюх у меня работает лучше, чем любой радар, тут же чую.

– Наверное, как алкоголик бутылку, – заметил Бычков-Бочкарев.

– Да ну, где там алкоголику… У меня вот сосед пьяница горький… Так жена от него спрячет бутылку, а найти ее он сам не может.

– И что тогда делает? – заинтересовался разговором Бычков-Бочкарев.

– Как что делает? Меня зовет.

– И ты находишь?

– За две минуты.

– Ну ты, мужик, талант!

– Конечно талант, мне все это говорят. Я и в машине сразу чувствую, где что не так, где что сломалось.

– Опасный ты человек.

– Чего же опасного? – мужичок быстро сбросил скорость. – Смотри, сейчас за поворотом будут гаишники.

Серебристый «мерседес» резко обогнал красные «жигули». За «мерседесом» потянулись еще две-три машины. Владелец «жигулей» хихикал:

– Смотри, смотри.

И действительно, сразу же за поворотом стояла машина ГАИ и рядом с гаишником два омоновца в бронежилетах. Гаишник засвистел, замахал полосатым жезлом, и все машины, обогнавшие красные «жигули», прижались к обочине, затем остановились. А красные «жигули», проехав опасное место, вновь набрали скорость, и стрелка заскакала около отметки «100».

– Видал?

– Да, видал, – скептично усмехнулся Бычков-Бочкарев. – Ты, наверное, час назад здесь проезжал.

– Да я вообще сегодня в этом районе не ездил.

Автомобиль вырулил на мост.

– А хочешь, я скажу, сколько у тебя денег в кармане?

– Э, нет, не надо, – засмеялся Бычков-Бочкарев.

– Я почему согласился тебя везти? Потому что знаю, в кармане твоей куртки лежит пятьдесят баксов – две по двадцать и одна десятка.

Андрей вздрогнул: действительно, в его кармане было пятьдесят долларов.

– А знаешь, что я думаю? – продолжал болтать водитель. – Бетон стал плохим. Цемент весь разворовали и столб сделали почти из песка. Да и арматура, наверное, была дрянная.

– Не понял, о чем ты?

– Да я все про тот столб по Ярославскому шоссе.

– А-а-а, – вспомнил Андрей и улыбнулся.

– Вот если бы раньше, лет пятнадцать-двадцать назад, какая-нибудь тачка в столб вписалась… Машина всмятку, рассыпалась бы на части. А на бетонном столбе только царапина бы и осталась. А сейчас видишь, до чего ложились? Даже столбы ненадежные, даже столб машину остановить не может.

– Иные времена, – философски заметил Бычков-Бочкарев и, сунув руку в нагрудный карман, проверил, на месте ли деньги. Пальцы ощутили переломленные надвое три купюры. – Хозяин…" – он тронул за плечо водителя.

– Что? – глядя на габаритные огни иномарки, пробормотал тот.

– А тебе не кажется, что машины стали делать крепче?

– Разве сейчас машины могут быть крепче, чем те, старые? – и водитель пустился в долгие и подробные рассуждения о том, какие раньше делали машины. – …вот у меня была «победа», так это, я скажу тебе – машина. Не ровня нынешним. Там же железо на кузове с палец толщиной. Да и все остальное сделано из металла. А это разве машины? Сплошной пластик, – и водитель зло постучал кулаком по приборной панели. – Сплошная пластмасса. Разве она может выдержать настоящий удар? Она согнется и развалится. А вот я на своей «победе» однажды ехал, правда, с перепоя, возвращался из Тулы в Москву. Ехал с племянником. Была осень, год шестьдесят второй или шестьдесят третий…

Да, ноябрь месяц, как раз после парада. Я племяннику говорю: ты сиди и не спи, разговаривай со мной о чем-нибудь. А ему лет одиннадцать. Поначалу он и вправду со мной разговаривал, задавал всякие глупые вопросы, а потом перестал, задремал. Задремал он, задремал и я.

  28