Последние отзывы

  126  

— Ну, посмотрим, — сказал он, разворачивая планшет. — А ну-ка, ребята, приподнимите господина главнокомандующего, пусть тоже глянет.

Чепрагин, неохотно выбравшись из-под тяжелого полотнища плащ-палатки, хотел было помочь Рашиду подняться, но тот сел сам, оттолкнувшись руками от пола. Суворин поднес карту к самому лицу чеченца.

— Где база расположена, показать можешь? Посмотрев на карту в течение нескольких секунд, Усманов уверенно ткнул посиневшим от холода пальцем в какую-то точку в области возвышенностей. Потом поколебался и, шевеля губами, медленно провел пальцем до следующего светло-коричневого пятна.

— Мы сейчас где-то здесь, — произнес он. — Я так думаю, по крайней мере.

Панкрат, прищурившись, глянул Рашиду в лицо, так и светившееся желанием быть хоть чем-то полезным.

— Молодец, план перевыполняешь, — с сарказмом проговорил он, отметив указанное полевым командиром местоположение кончиком десантного ножа. — Хм-м.., до границы с Грузией выходит почти столько же, сколько и до Дагестана. Да, вот так и погиб Буриданов осел…

— Какой-какой осел? — переспросил Шумилов.

— Никакой, — успокоил его Суворин. — Это я так, к слову.

Поймав на себе взгляд Чепрагина, в котором сквозила легкая, но хорошо заметная тень удивления, он невольно подмигнул лейтенанту.

— Что, Петрович, за солдафона меня держал? Мы, конечно, университетов не кончали… А про Буриданова осла мне командир рассказывал когда-то. Хороший был человек… В смысле, командир мой, а не осел.

Догадка Панкрата попала в точку — Чепрагин смешался и что-то забормотал в свое оправдание. Но Суворин уже опять склонился над картой. Лейтенант посмотрел на Шумилова, словно ища у того поддержки, но сержант, тонко чувствовавший нюансы разговора, вдруг нахмурился:

— Это что же, Петрович, выходит? Я что — самый из вас необразованный? А ну, разгоняй мне про этого пуританова осла…

Лейтенант, не выдержав, хихикнул, потом вздохнул и принялся вполголоса рассказывать…

— Во дурная скотина! — с чувством произнес Шумилов, дождавшись концовки. — Тут не в голоде все дело, а в жадности.

Суворин закрыл планшет и, не оборачиваясь, протянул его Илзе.

— Ладно, хватит про ослов, — произнес он. — Куда полетим-то? Я предлагаю двигаться к дагестанской границе — порядка там никакого, легче перейти будет…

— А я предлагаю — в Грозный, — послышался вдруг чистый, глубокий голос с типичным прибалтийским акцентом.

Суворин вздрогнул, словно от удара плетью. Первые несколько секунд он просто пытался сообразить, кто это произнес. Никогда не слышав голоса Илзы, он уже отвык от мысли о том, что эта женщина вообще умеет разговаривать. И тем более тяжело ему было осознать то, что она осмелилась не просто заговорить, а — слыханное ли дело! — что-то там посоветовать…

— Что? — переспросил он, медленно поворачиваясь к наемнице. — Ты что-то сказала?

Та инстинктивно подалась назад — таким страшным было сейчас выражение его лица.

— Ты, сука. — негромко проговорил он. — Какого черта…

— Президент через два дня прилетает в Грозный, — каждое слово давалось Илзе с трудом. — Будет очередное вручение наград на площади…

Суворин шумно выдохнул сквозь зубы.

— Откуда ты знаешь? — резко спросил он.

— Телевизор. В лагере был телевизор, — ответила наемница. — И еще — радио.

Панкрат внимательно посмотрел ей в глаза.

— Врешь… — само сорвалось с губ. Илза пожала плечами.

— Верить или нет — ваше дело. Мне кажется, это шанс… Более реальный, чем добираться до Москвы. Тут подал голос Шумилов:

— Она говорит дело, Панкрат…

— Она — убийца! — взорвался вдруг тот, подаваясь вперед и хватая сержанта за камуфляж на груди. — Она убивала наших ребят, понимаешь? Как ты можешь ей верить?

— Но ты же доверил ей управление вертолетом… — тихо произнес Шумилов. — Почему ты не убил ее сразу?

Суворин отвернулся от спецназовцев и сел, потирая ладонью вдруг вспотевший лоб.

А в самом деле, почему?

— У меня не было выбора, — глухо произнес он. — И вас надо было вытаскивать…

— Думаешь, у нас сейчас есть выбор? — прозвучало из-за спины.

Это заговорил Чепрагин.

— Дагестан или Грузия — это не выбор. Когда мы проберемся в Россию, нам черта с два позволят попасть на аудиенцию к президенту. И это при условии, что мы доживем до того момента, когда нам откажет какой-нибудь вшивый бюрокретин.

  126