Лёгкий, ненавязчивый романчик 
122 
Это водяная кровать, напоминающая зыбучие пески, так что на поверхности остаются покачиваться только мои ноги. Совершенно неженственно. Однако сколько я ни верчусь, подняться мне не удается. Всякий раз, как я поднимаюсь на локоть, автобус поворачивает, и меня смывает обратно. Я вспоминаю толстую старую овцу, которая паслась у нас на склоне и регулярно скатывалась вниз, после чего лежала и, блея, дрыгала ногами в воздухе, пока ее кто-нибудь не переворачивал. Я отказываюсь от борьбы и начинаю рассматривать книги, собранные мистером Келлером-Брауном. Чего здесь только нет: религиозные труды и исследования пирамид, анализ месмеризма и черт-те чего еще. К тому же масса иностранных названий. Мне становится неловко. При этом чувствую я себя просто замечательно. И уже готова рекламировать эти водокровати на телевидении: «Вы почувствуете себя на двадцать лет моложе! Вы станете новой женщиной!» Я начинаю смеяться: стоит шоферу посмотреть в зеркальце, и он увидит старые дырявые колготки этой новой женщины и ноги, задранные вверх, как у стреноженной овцы.
И клянусь, стоило мне об этом подумать, как я ощутила скользнувший по мне тяжелый темный взгляд. Это было как настоящее прикосновение, как реальное физическое присутствие.
А потом я вижу, как мы въезжаем на нашу ферму. Девлин теребит меня за ногу.
– А я уж решил, что ты умерла, – издевательски заявляет он. Потом протягивает руку и помогает мне слезть с кровати. Я отвечаю, что тоже так думала, пока не увидела за окном автобуса наш старый амбар.
– И тогда я поняла, что это еще не Небеса.
Автобус останавливается, я сажусь и надеваю туфли. Мистер Келлер-Браун спрашивает, хорошо ли мне спалось.
– Никогда еще не получала такого удовольствия от поездки, – отвечаю я. – Девлин, если ты поставишь такую водокровать в своей машине, то, глядишь, я через некоторое время начну ухлестывать за мужчинами.
– Ну что ж, – говорит мистер Келлер-Браун, – мы собираемся ехать в Лос-Анджелес на воскресную службу и будем польщены, если вы согласитесь поехать с нами.
Я отвечаю, что мне надо подумать. А маленький Тоби восклицает:
– Давай, бабушка! Поехали с нами!
Я обещаю, что непременно подумаю, и мистер Келлер-Браун извлекает его из кресла. Я вижу, что он так и держит в руках мой кулон.
– А это что такое? – спрашивает его отец. Ему приходится стаскивать цепочку с пальцев озорника. – Давай-ка отдадим это миссис Уиттиер, – говорит он и передает мне кулон. Но я открываю ящик столика и опускаю его внутрь.
– Это не мое, это Тоби, – говорю я. – Это прилетал ангел, пока он спал, и подарил ему.
Тоби кивает с серьезным, как у совы, видом и говорит:
– Да, папа, это ангел… – И, помолчав, добавляет, наверное, потому, что лицо у камеи белое: – Белый ангел.
– Вперед, во имя Иисуса! – орет Отис, и все выходят из автобуса.
Мы остановились на дороге, потому что вся площадка для машин (бывшая когда-то лучшим пастбищем Эмерсона) забита автомобилями, автобусами, автофургонами и еще всякой всячиной.
Религиозная ярмарка напоминает трехъярусный цирк. Толпы людей сидят на земле, прогуливаются, спорят и поют песни. Один длинноволосый пацан ходит босиком от машины к машине и запихивает под дворники какие-то прокламации, другой длинноволосый ходит за ним следом и приклеивает к бамперам наклейки «Есть только Христос», вытаскивая одновременно бумажки, засунутые предыдущим пропагандистом, когда тот не смотрит. Потом первый хватает второго, и между ними начинается ожесточенный религиозный спор. Отис со своим мечом идет примирять их и одновременно распространять свои собственные листовки.
За садом я вижу сцену, возведенную на фундаменте, на котором когда-то стоял дом. Какая-то девушка у микрофона играет на цитре и дрожащим голосом исполняет тексты из Писания. Девлин спрашивает, знаю ли я, откуда эти стихи. Я говорю, что предпочла бы, чтобы они стихли. Но это дурной каламбур.
За сценой мы наконец находим Бетси и детей. Дети тут же порываются засыпать меня подарками, но Бетси просит, чтобы они подождали до пирога. Мужчины отправляются готовить следующее выступление, а мы с Бетси идем смотреть сад.
– Пошли, Тоби, – кричит Калеб, таща малыша вперед, – я тебе покажу такое, чего у тебя в саду точно нет. – А Бетси объясняет мне, что он имеет в виду сиамскую кошку, которая окотилась под кустом ревеня.
– Остался только один котенок. Она запрятала их сначала на сеновале, и Девлин случайно пятерых задавил трактором. Так что последнего она решила перетащить в сад. Он уже достаточно большой и сам может лакать, но она его никуда не отпускает.
122 
