читайте - не пожалеете 
33 
– А как же Молинари...
– Молинари знает. Корпорация Фундук ежедневно извещает его о наших военно-фармакологических достижениях. Только, пожалуйста, ради Бога, никому, ни в коем случае...
– И не собираюсь, – оборвала его Кэт.
«Проще тебя самого посадить на этот JJ-180, – подумала она. – Посмотрим, каким ты тогда будешь смелым и решительным».
– Но, может быть, это и в самом деле оружие победы, – сказала она вслух.
– Еще бы. Единственная ставка в войне на этот продукт...
– Молчите, – оборвала его Кэт. – Больше ни слова. Ведь это же «военная тайна».
«И сам ты сядешь на этот JJ-180. Впрочем, по заслугам. Каждый, кто знает, что такое JJ-180, уже заслужил наказания. Останешься со мною. Будешь есть со мной, спать со мной и каждую минуту молить о смерти, как я сейчас. А я тем временем попытаюсь добраться до Эрика».
«Я достану этот наркотик, – мысленно решила она. – И стану пичкать им в Шайенне каждого встречного и поперечного, они это заслужили. В том числе и сам Секретарь, раз он дал согласие на разработку. Это вынудит их искать исцеление от мерзкого наркотика, потому что от этого будет зависеть их жизнь. А сейчас до меня никому нет дела: ни Эрику, ни Корнингу...»
«Они должны, – мысленно кляла она себя, нажимая на слово „должны“, найти средство избавления от заразы. Когда от этого будет зависеть их личная жизнь, они не будут вести себя столь равнодушно. Тут-то я и достану Эрика».
«Они будут вынуждены разработать противоядие. Их жизнь – и жизнь их близких – будет зависеть от этого. Я стану заражать их всех, до единого, включая генерального Секретаря».
– Предполагалось отравить JJ-180 их источники воды – по всей планете.
– Великолепная идея, – выдохнула Кэт.
Лифт остановился.
«Итак, правительство придумало наркотик, превращающий живое существо в робанта. Даже не в робанта, а в нечто более низкое, чем человек. Когда к человеку путь уже закрыт и остается только гадать, где тебе оставлена ступень в эволюционной лестнице», – думала она.
– Рядом с ящерами Юрского периода, – вслух решила Кэт. – Гигантские хвосты и крошечные мозги. Остались одни рефлексы. Совершенные биомашины, так, что ли?
– Что ж, – уловил ход ее мыслей Иона. – Думаю, мы не будем особо плакать, если риги станут ящерами.
– Я стану плакать о любом, кто связался с JJ-180, – сказала Кэт.
И осеклась.
«Пора увольняться, – пронеслось в голове. – Работа – это трансплантация человека на удобное работодателю место».
Тем временем в своем новом, небольшом, современно обставленном жилище, предоставленном правительством в Шайенне, доктор Эрик Арома закончил читать историю болезни нового пациента – историю громадного загадочного тела под вымышленным именем «мистер Браун». Пресловутый «мистер Браун», думал он, захлопывая толстый том, был больным без диагноза, с различными симптомами, вплоть до метастазов в печени, – и... странным образом до сих пор оставался жив. Судя по всему, метастазы просто растворились – об этом говорили анализы. Почему пресловутый «мистер Браун» до сих пор жив, понять представлялось невозможным.
Давление двести двадцать – при отсутствии диеты и трансплантаций, которыми мистер Браун загадочным образом пренебрегал.
Трижды перенес рак. Каждый раз рак возникал от желания покинуть этот мир. Однако Молинари была нужна только болезнь, а не печальный финал. Имитация самоубийства.
Сложный пациент.
Скрипнула дверь. На пороге стоял человек.
– «Сикрет Сервис», доктор Арома. Вас ждет Секретарь. У него снова разыгрались боли, так что вам лучше поторопиться, – сказал он, извлекая пропуск.
– Само собой, – Эрик метнулся к шкафу, где висел плащ, и спустя секунду шел за телохранителем по коридору.
– Живот? – спросил он, усаживаясь в припаркованный лимузин.
– Боли переместились влево, в область сердца, – отвечал человек из «Сикрет Сервис», выруливая со стоянки.
– Как будто давит большая рука сверху?
– Он не приводил сравнений, только стонал.
Они подъехали к Белому Дому ООН. «Искусственный орган, – думал Эрик, спускаясь в подземный гараж. – Если бы мне только разрешили вставить искусственный орган».
Но из чтения медицинской карты становилось понятным, что Молинари по принципиальным соображениям отвергал трансплантационную хирургию. В самом деле, трансплантация изменила бы положение вещей, которое его вполне устраивало, двусмысленность его существования – между жизнью и болезнью.
33 
