59 
– Кстати, у нас и чашек две, – сказал Илларион. – Марат Иванович, что будем делать?
– Придется снять с витрины. Кузнецовский фарфор вас устроит?
– Вполне, – улыбнулась женщина.
– Тогда вопрос снимается. Илларион, принеси себе стул из торгового зала.
– Сейчас, – Илларион вернулся со стулом, на котором висел ценник.
Они уселись. И только сейчас женщина сообразила, что она абсолютно не знакома с этими двумя, в общем-то, странными мужчинами, но чувствовала себя с ними абсолютно раскованно.
– Давайте познакомимся, – сказала она.
– Марат Иванович Пигулевский, – антиквар поднялся, галантно поклонился, протянул руку.
– Я Наталья Болотова.
Марат Иванович поцеловал руку.
– Я Илларион Забродов.
– Извините, боюсь ошибиться. Не поняла, – произнесла Наталья, – как вас зовут?
– Илларион.
– У вас имя словно из антикварного магазина.
– Что канифолью отдает или нафталином?
– Нет, очень красивое, какое-то немного сказочное, в общем, старинное.
– Я, знаете ли, не виноват, так решили мои родители. А чем вы занимаетесь, Наталья? – Илларион уже понял, кто она по профессии, но ему хотелось получить подтверждение из ее уст.
– Да как вам сказать… Пишу статьи по вопросам искусства.
– Значит, вы журналистка-искусствовед? – вставил Марат Иванович.
– Я не люблю самого слова «искусство» и слово «журналистка» мне не нравится.
– А слово «литератор» нравится?
– Тоже не нравится.
– Какое же тогда вам нравится?
– Не знаю, – пожала плечами Наталья. – А вы, прошу прощения, чем занимаетесь?
– Мы с Маратом Ивановичем, – сказал Забродов вполне серьезно, – по книжному делу специализируемся. Правда, он еще по литью, по всяким там часикам, браслетикам, «Лаокоонам», Пушкиным и комдивам Чапаевым.
– По-моему, вы шутите, и меня обманываете. Вы на книжного человека не очень похожи.
– Ошибаетесь, – сказал Марат Иванович, наливая чай в граненую чашку костяного фарфора, – в чем-в чем, а в книгах Илларион разбирается не хуже меня.
– Да будет вам, Марат Иванович, лучше вас не разбирается никто.
– Это он шутит, – самодовольно улыбнулся антиквар. – Он действительно разбирается в книгах и приехал ко мне забрать свои книги, лишить меня источника каждодневного наслаждения.
– Ваши книги здесь? Вы что, на продажу их привозили?
– Да нет, на хранение, – честно сказал Забродов, – два года пролежали в подвале, пока я ремонт делал.
– Два года ремонт делали? А жили-то где?
– Где придется.
На бомжа или на человека, лишенного жилья, Забродов не походил.
– Вкусный чай, – сказала Болотова, – хотя, честно говоря, в чаях я не очень разбираюсь. Но зато согрелась. Спасибо.
Тут зашел еще один посетитель, который хорошо знал Пигулевского, был частым гостем в лавке и таким же частым покупателем. Марат Иванович извинился и заспешил в зальчик, где в шкафу уже стояли приготовленные для этого человека несколько предметов, которые могли его заинтересовать.
Болотова теперь сообразила, что Забродов всего лишь гость, а значит, им вдвоем сидеть в кабинете в отсутствии хозяина неудобно.
– Наверное, мне надо идти? – сказала она, поднимаясь с кресла и набрасывая на плечо сумочку.
– Я вас провожу.
Они вышли, распрощались с хозяином, и на улице Забродов подвел Болотову к видавшему виды «джипу».
– Хотите подвезу?
– Не откажусь, очень холодно.
– Садитесь.
– Нам, наверное, не по дороге?
– С чего вы взяли? С интересной женщиной мне всегда по дороге.
– Вы находите меня интересной?
– Уже нашел, – признался Забродов.
– Мне еще нужно где-нибудь проявить пленки.
– Сейчас этого добра повсюду навалом. Но я знаю одну проявочную, рядом с которой есть кафе и мы можем выпить кофе.
И неожиданно для себя Болотова согласилась. Ей не хотелось выбираться из машины, где уже благодаря мощной печке стало по домашнему тепло, ей не хотелось вновь оказаться одной.
Пленки были сданы, к тому же Забродов как-то очень легко договорился, что контрольные отпечатки сделают через полтора часа, и им ничего не оставалось, как коротать время за чашкой кофе. Сперва говорили обо всякой ерунде.
Больше говорил Забродов, Болотова слушала, иногда поражаясь извивам его мыслей и парадоксальности мышления.
Затем Забродов внезапно замолчал и, не отрываясь, смотрел на Болотову.
59 
