Последние отзывы

  31  

Возле одного из таких домов они с Зоей и остановились. Он замер от восторга: настоящий деревенский дом! Родина. Он всегда помнил, что это его родина. Когда же бывал в деревне? В детстве? Надо бы у матери спросить.

На крыльцо под козырьком, покрытым зеленоватым, замшелым от времени шифером, вышла женщина лет шестидесяти (он догадался, что теща), радостно охнула, захлопотала:

— В дом проходите, в дом! Давно ж не виделись! Толя! Гости к нам! Толя!

Вышел и Зоин отец, буркнул что-то неразборчивое, подал руку. Он почувствовал, что родители жены не очень-то его жаловали. Из сада выбежали Головешки, еще больше посмуглевшие на солнце, увидев его, замедлили шаг, подошли степенно. Он нагнулся, поправил сбившиеся банты: один розовый, другой голубой. Точно помнил, что с розовым — Маша, та, что хорошо соображает в математике.

— Как дела? — улыбнулся. — Купаться пойдем?

Вот тут они оживились, две хорошенькие, смуглые девчонки. Он достал гостинцы из сумок, стал раздавать. Они, как всегда, не ссорились и, несмотря на то что и шоколадок, и прочих сладостей было по две штуки, причем все совершенно одинаковое, все равно разворачивали каждую конфету и делили пополам. У него сердце отчего-то заныло. Как будто в детстве был сильно обделен. Чем?

Теща пригласила обедать, выставила на стол бутылку водки. Он вспомнил, что зовут ее Анна Максимовна. Зоя говорила: Анна Максимовна и Анатолий Львович. Тесть разлил по рюмкам прозрачную жидкость:

— Ну, со свиданьицем!

Зоя выпила, закашлялась, он чуть глотнул и поставил рюмку на стол. Поймал удивленный взгляд тещи. Пусть. Не хочется. Гадость, определенно: водка — это гадость. Обед был простой: жареная картошка, салат из огурцов-помидоров, селедочка, посыпанная сверху зеленым лучком. Но ел он с аппетитом и все время оглядывался. Знакомый с детства деревенский дом: потолки высокие, русская печь, беленная известкой, в печи чугунная заслонка, пол из широких, толстенных досок.

— Жарко сегодня, Анна Максимовна, -улыбнулся. -Печь-то давно не топите, должно быть?

— Да, жарковато, — кивнул тесть, потом кашлянул: — Как со здоровьицем, Иван… кхе-кхе?…

— Поправляюсь, — коротко сказал он.

— Оно, конечно. Поберечься надо. Мать, а мне рюмочку еще можно?

— Да ну тебя! — махнула на него кухонным полотенцем теща. — Рюмочку! С рюмочки все у тебя и начинается! Иди вон лучше в огород, шланг налаживай. Поливать вечером будем.

— А чего его налаживать? Шланг как шланг, — подмигнул тесть. — Бери да поливай. Мотор, однако, барахлит. Смазать бы надо.

— Я тебе сейчас смажу! Полотенцем по загривку. Зять не пьет, и ты помолчи.

— Может, я чем помогу? — поинтересовался из вежливости. В моторах он ничего не понимал, это точно.

— Идите уж на речку! Девчонки заждались.

— Да-да. Пойдем, Зоя?

Она вышла первой, он же задержался в сенях и, прикрывая дверь, услышал глухой тещин шепот:

— Зятька-то, Толя, как подменили. Стал как человек. Ишь: Анна Максимовна! Уважительно. А то все мать да мать. Может, и наладится у них…

Он и сам вдруг поверил, что все наладится. И отчего-то записал себе в календарь и этот день, как день шестой. Хотя ничего важного он не сделал. Приехал с женой к детям, привез продуктов, пошел с ними на речку купаться, до шести часов лежал под солнцем, чувствуя, что на глазах смуглеет, учил девчонок плавать. Маша и Даша, визжа, висели у него на шее, барахтали ногами в воде. Он смеялся, брызгался, как мальчишка, в шутку затаскивал их поглубже, где было больше, чем по шейку, зорко в это время следя, чтобы девчонки не захлебнулись. Держал Головешек в воде под смуглые худые животы, и руки были удивительно сильными, словно из железа. Потом выжимал их черные, промокшие косички и объяснял, как легче научиться плавать. Зоя молча сидела на берегу, в темных очках. Когда девчонки убежали играть в песок с другими детьми, он снял с нее эти очки и увидел, что плачет.

— Что-то случилось? Я делаю что-то не так? Зоя?

— Где ж ты был все эти годы? — тихо спросила она.

— Где был? Как где? С тобой.

Она покачала головой. Солнце светило ярко, и он впервые очень внимательно разглядел Зоино лицо. Сказал вдруг с удивлением:

— А у тебя разные глаза! Один карий, а другой голубой! Надо же!

— Ой! Некрасиво как, да? — Она схватилась за темные очки.

— Нет, что ты! Очень оригинально! Никогда раньше такого не видел! Не надо, не надевай… А почему ты не купаешься?

  31