Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
70 
Она сделала попытку заманить его к себе в каморку, чтобы выведать подробности гламурной жизни светлых штанов, родившихся на свет в неведомой ей Италии и потерявших невинность на десятом этаже загаженной многоэтажки, но он ее опередил. Выскочил на улицу и в два прыжка добежал до своей машины.
Едва он сел, зазвонил мобильный телефон.
– Евгений Иванович, я забронировала для вас номер в отеле, – раздался в трубке нежный женский голосок.
– В каком отеле? – растерялся он.
– Вы же хотели отдохнуть. Я нашла прекрасный отель на островах, бунгало на берегу океана, великолепный сервис, – защебетала секретарша, – белоснежный песок на пляже, кокосовые пальмы, а главное, отель. Он просто чудо! Если хотите, я перешлю вам фото по электронной почте. Вы дома их посмотрите и…
– Какой еще отель?! – заорал он.
– Ну как же, Евгений Иванович? Вы же сами хотели…
– Дура! Завтра положишь мне на стол заявление об увольнении! Все.
Он дал отбой и тыльной стороной ладони вытер мокрый от пота лоб. Нашел-таки, на ком сорвать злость. А девка хороша. Красивая и исполнительная, – поистине бесценные для женщины качества. Жаль увольнять. Но слово не воробей, иначе подчиненные уважать перестанут.
«Ну, Сашка… Ты мне за это ответишь!»
– Женя! Иди сюда, я тебе пиджак затру! – на весь двор закричала стоявшая в дверях консьержка.
Он вырос в этом дворе и ненавидел его. Потому что здесь его еще помнили сопливым мальчишкой, ковылявшим на кривых и слабых из-за рахита ногах, в то время как его ровесники бегали, играя в догонялки. Ненавидел за жалостливые взгляды, отравившие его детство, ведь вдобавок к своим болезням он рос безотцовщиной. За то, что здесь он терял всякую уверенность в себе и становился сентиментальным. И вот опять! Опять на него смотрят с жалостью! Поистине, в этом дворе его преследует злой рок!
«И за это ответишь…»
Он со злостью надавил на педаль газа. Машина с ревом рванулась с места, он чуть не вписался в бордюр и, уходя от удара, царапнул стоящий на обочине джип. Раздался противный звук, скрежет металла о металл, а потом еще более мерзкий: завыла сигнализация.
«Что ж за день сегодня такой, а?» – в отчаянии подумал он, остановившись и не торопясь выходить из машины. После разборок с Сашкиным отцом ему предстояли разборки с владельцем крутого джипа. Надо же, первое ДТП, в которое он попал за десять лет. Везение это было или бережливость, но до сих пор обходилось. Крутой парень Женька Орлов машину водил аккуратно. Лихачил он разве что в тумановских снах, где представал в роли злого джинна. Теперь же все рушилось, он уже не мог управлять ни собой, ни даже машиной. Он достал из кармана мобильный телефон и вместо того, чтобы набрать номер страховой компании, позвонил начальнику службы безопасности.
– Это Орлов.
– Слушаю, Евгений Иванович! – гаркнул тот прямо в ухо.
– Тише ты, – поморщился он. – Как дела?
– Работаем.
– Не вы, а я работаю! Слушай сюда: я узнал, что Туманов уехал на поезде – это раз. Что он уехал не один, а с матерью – два. Запомни: начинать надо с родственников. Найди его мне. Это вопрос жизни и смерти.
– С вами все в порядке, Евгений Иванович?
– Да какое там!
От подъезда, отодвинув квадратным плечом испуганную Галину Ивановну, к Орлову уже несся красный от гнева владелец джипа.
– Евгений Иванович! Алло! Евгений Иванович!
– Я тебе перезвоню.
Орлов, бледный от злости, сжимая в руке мобильный телефон, вылез из своей машины, другой рукой поспешно одергивая грязный пиджак. Его мутило, к горлу подступала тошнота, а в душе все кипело. Казалось, отвратительный запах дешевых сигарет и бензина прилип к рукам, к волосам, к одежде, даже к коже, перебивая аромат дорогого одеколона. Он уже был не он, а жалкий неудачник, к тому же побитый. Все рушилось. Его налаженная, успешная жизнь, такая удобная и со всех точек зрения привлекательная, летела в пропасть, как машина, у которой отказали тормоза. Не вписался в крутой поворот. А ведь как хорошо начиналось!
Блаженный
Как только тетка с матерью уехали, объявился Миша. Привез авоську румяных яблок, бутыль молока и литровую банку жирных, густых, больше похожих на масло сливок, про которые сказал, что они скоро станут сметаной.
– В Ольховку заехал, – пояснил Миша, пока Саша запихивал банку и бутыль в трещащий по швам холодильник, – к родственникам. Они корову держат, прислали тебе гостинец. Я теперь к тебе часто буду приезжать.
70 
