Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
30 
– Ты бы тоже мог здесь жить, – думает он, глядя в зеркало.
Там отражается кто-то и впрямь похожий на бомжа: грязная рубашка, слипшиеся от пота волосы мышиного цвета, измученное лицо. Не его. Или его? Пиджак остался в закипевшей машине, ботинки в пыли. Он теперь мало похож на себя прежнего. Это не Сашка Туманов, веселый парень с копной русых волос и синими как небо глазами. И как, скажите, Аля может полюбить такого? А рядом Женька. Красивый, богатый. Влюбленный. Любая на ее месте поступила бы так же…
Лифт останавливается на последнем этаже. К его удивлению, здесь – никого. И тихо. Очень уж тихо.
Он толкает входную дверь в апартаменты Евгения Орлова – не заперта.
– Орлов! Где ты, черт тебя возьми?
Женькино жилище просто огромно. Немудрено, что хозяин тут затерялся.
– Раз, два, три, четыре, пять… Я иду тебя искать!
Туманов, как маленький мальчик, хихикает и на цыпочках крадется по гигантскому холлу, похожему на ангар для самолетов. У Женьки явно гигантомания. Одна дверь, другая… Александр поочередно толкает их, заглядывая в комнаты. Это похоже на дворец. Дворец джинна, который поражает своей роскошью. Античные скульптуры, картины фламандцев, импрессионистов и прочих хитовых «истов», наверняка подлинники, ковры ручной работы, золотые и серебряные чаши, украшенные драгоценными камнями… Сколько же добра Орлов растащил из музейных запасников! Нельзя же так злоупотреблять метафизическим процессом материализации!
И где же сам Женька?
Туманов слышит какие-то звуки. Кажется, они доносятся из спальни. Все понятно: Орлов обольщает очередную красотку. Постельные сцены в Женькином исполнении стоит посмотреть.
– Я обломаю тебе кайф, – обещает он, решительно идя к спальне.
Дверь едва прикрыта, из-за нее доносится ария на два голоса на божественном языке, в котором нет ни единого слова, но эти стоны настолько богаты эмоциями, что передают всю гамму чувств.
Он решительно толкает дверь. Приз зрительских симпатий достается Орлову. В первый момент он видит только Женьку, и никого больше. Орлов старается за двоих, девушка еще не опытна и явно стесняется. Она даже пытается говорить «нет» его решительному напору.
Тем не менее Женьке удалось дотащить эту скромницу до постели и даже ее раздеть. На ковре, рядом с кроватью, валяется кружевной лифчик, похожий на крылышки, оборванные у экзотической бабочки. Сама бабочка трепыхается под загорелым телом с накачанным торсом. Ее русые волосы закрывают лицо, и в первый момент он не сразу понимает, что это…
– Аля!
Александр пятится назад и даже пытается захлопнуть дверь, но руки не слушаются. Стоя в холле, он продолжает смотреть, как Женькины руки ласкают ее обнаженную грудь, а язык – загорелую гладкую кожу на животе, опускаясь все ниже и ниже. Туманов понимает, что надо уйти, но не может тронуться с места. Адам и Ева, застуканные в момент грехопадения безжалостным судьей, который фиксирует каждое очко. Все они – в пользу Орлова.
«Надо спросить у нее: я так же хорош в постели? Теперь ей есть с чем сравнивать».
И тут Аля замечает его. Она издает жалобный крик и пытается оттолкнуть Женьку.
– Что случилось? Я сделал тебе больно, малыш?
– Это мне ты сделал больно, – хрипло говорит Александр.
Женька нехотя отрывается от Али.
– А… Ты…
Она вскакивает и торопливо собирает с пола свою одежду. Потом бежит прямо на него, прижимая к себе охапку ярких тряпок, пахнущих незнакомыми ему терпкими духами. Раньше она любила свежие запахи. Женька, Женька, что ты с ней сделал? Алина, пунцовая от стыда, смотрит на него невидящим взглядом.
Он делает шаг в сторону, и она проносится мимо, обдав его чужим запахом, намертво приклеившимся к ее телу. К аромату терпких духов примешивается запах чужого мужчины, его волос, его пота, его одеколона.
В этот момент Алекс понимает, что потерял ее навсегда.
– Зайди, – говорит Женька, запахивая халат.
– А… она? Ты разве ее не остановишь?
– Ей надо побыть одной. Тебе лучше объясниться со мной, а не с ней. Она ни в чем не виновата.
Туманов слышит, как хлопнула входная дверь. Ушла. А точнее, убежала.
– Тебе, должно быть, обидно, Орлов, – говорит он, заходя в спальню. – Ты ведь так долго этого ждал, и вот в самый ответственный момент явился я. Ты ее так и не…
Слово «трахнул» не идет у него с языка. Это не может относиться к его девочке, такой чистой, такой трогательной. Разве можно ее…
30 
