Последние отзывы

  9  

— Виски, — сказал он. — Кажись, шотландское. Этот крендель не дурак выпить. Если бы не эта штука, — он снова встряхнул флягу, — был бы нам верный абзац. Пришлось бы Папе речугу толкать аж на четырех похоронах.

— Абзац, говоришь? — задумчиво переспросил водитель, поднимая с земли винтовку и осматривая ее с видом эксперта-криминалиста. — Да, абзац…

— Да кинь ты, братан! — закуривая сигарету, сказал Белый. — Я знаю, что у тебя на уме. Фуфло это все, сказочки для детей. По-моему, этого Абзаца просто выдумали. А если даже не выдумали, то это все равно не он. Настоящий профи не мог нажраться до потери памяти, сидя в засаде, переть с тремя мелкокалиберными патронами против четырех стволов, да еще и курить при этом… Мы же его по дыму засекли. Если бы он не дымил как паровоз, одним Сомом дело бы не ограничилось.

— Черт знает что, — сказал водитель.

Он посмотрел в просвет между деревьями на стоявший у обочины «мерседес» и увидел остановившийся позади него черный с золотом джип.

— О, — сказал он, — а вот и Папа. Сейчас нам завинтят большой фитиль за то, что этот снайпер хренов от нас ушел.

Он сунул винтовку «грибника» под мышку и вслед за Белым, который нес в руке простреленную фляжку, двинулся к дороге.

Из джипа уже выбрались двое охранников. Мамай, который успел залепить дырку в боку пластырем, стоял перед открытой задней дверцей джипа и что-то объяснял, оживленно жестикулируя левой рукой. Правая была прижата к окровавленному боку, который наверняка сильно болел. Когда водитель и Белый, невнятно ругаясь и треща хворостом, выбрались из сосняка, все повернулись к ним. Из дверцы джипа показалась белая рука в светлом рукаве легкого летнего пиджака и нетерпеливо отстранила потного расхлюстанного Мамая. Вслед за рукой из машины неторопливо, с большим достоинством выбрался, поправляя на переносице модные солнцезащитные очки, крупный лысеющий человек с длинным породистым лицом и оттопыренной нижней губой. Это был Папа собственной персоной, известный широкой общественности под именем Владимира Кирилловича Кондрашова.

— Догнали? — глядя мимо Белого, недовольным тоном осведомился он.

— Ушел, гад, — ответил Белый. — Слинял с концами. Все свое барахло побросал и рванул когти. Обломали мы его, Владимир Кириллыч. Но вы, ей-богу, как в воду глядели. Или вам шепнул кто, что вас здесь дожидаться будут?

— Не твое дело, — сухо ответил Кондрашов, косясь на винтовку с оптическим прицелом, которую молча держал водитель «мерседеса». — А это что? — спросил он, указывая на флягу.

— Фляжка, — сказал Белый, протягивая Папе свой трофей. — Фляжку я ему прострелил. Жалко, что не башку.

— Жалко, — согласился Кондрашов. — Сом где?

— В багажнике, с пулей в мозгах.

— Вот черт, — выругался Кондрашов. — Ладно, тут уж ничего не попишешь. Везите его к нашему Айболиту, пусть выдаст справку о смерти. Причину пускай сам придумает — инфаркт или там несчастный случай какой-нибудь… Подсуетитесь там насчет похорон — венки, место на кладбище… В общем, как обычно. Родным позвоните. Скажите, что я их в беде не оставлю, помогу, чем смогу. Действуйте, ребята.

Он отобрал у Белого флягу, вернулся на заднее сиденье джипа и кивнул водителю, давая сигнал двигаться. Тот запустил мотор и включил передачу, но тут Папа, спохватившись, приказал остановиться.

— Подожди, — сказал он Белому, высунувшись из окна. — Черт, задурили голову, сам не знаю, что несу. Не надо к Айболиту. Положите Сома на место, спрячьте автомат и вызывайте ментов. На пистолеты-то у вас разрешения имеются?

— Разрешения-то имеются, — с сомнением произнес Белый, — но менты… Как-то… Может, не надо?

— Надо, Белый, — с нажимом ответил Кондрашов. — Я тебе не урка, а депутат Государственной думы! Значит, должен действовать по закону. Кроме того, покушение на жизнь депутата вызовет широкий резонанс… Улавливаешь?

— Улавливаю, — со вздохом сказал Белый, которому не хотелось перетаскивать с места на место труп.

— Вот и действуй, — распорядился Кондрашов и захлопнул дверцу.

Джип плавно тронулся, унося Владимира Кирилловича с места неудавшегося покушения. Кондрашов откинулся на мягкую спинку сиденья, снял с переносицы темные очки и стал придирчиво осматривать простреленную флягу со всех сторон, словно надеясь отыскать на ней сделанную мелким шрифтом надпись, объясняющую это нелепое происшествие. Фляжка была не ширпотребовская, и пахло от нее дорогим шотландским виски. Владимир Кириллович знал толк в спиртном и, хотя сам предпочитал коньяк, не мог ошибиться, приняв дешевую подделку за благородный скотч. Кто-то баловался дорогим виски, поджидая его в засаде с оснащенной оптическим прицелом винтовкой в руках.

  9