Последние отзывы

  19  

– У себя в каюте в застекленной рамке повешу, – пообещал я. – И счастливо оставаться, нам уже пора. До встречи в Ильинске! Как раз после нашего возвращения с Филиппин и будет самое время переносить императорскую резиденцию на материк.

И, потихоньку напевая «на материк, на материк ушел последний ка-а-раван!», я поднялся на борт и обратился к старпому:

– Ну что, поехали? Командуй, Миша, а посижу в тенечке и посмотрю, как это у тебя получается.

Сейчас «Победа» впервые выходила в море не только с экипажем, но и с пассажирами. Точнее, с одним пассажиром, то есть Виктором, и пассажирками, коих имелось девять штук. Все беременные женщины из текущей партии переселенцев, в том числе и Витина жена, плыли не на катамаране, а на моем корабле, где им была отдана кают-компания и два прилегающих к ней закутка. И сейчас Михаил начал свое командование с громового «а ну брысь!», по которому пассажирки мгновенно очистили палубу. Ньютон же этот приказ проигнорировал. Он не без основания считал, что лично ему «брысь» имею право говорить только я.

На третьи сутки мы подошли к будущему проливу Кука, то есть пятидесятикилометровому промежутку между Северным и Южным островами Новой Зеландии. «Москвич» показал очень неплохой ход, порядка пятнадцати километров в час, и «Победе» иногда приходилось идти под всеми парусами, чтобы выдержать заданную скорость. Правда, тут сыграла свою роль и орава переселенцев, которым все равно нечем было заняться, вот они и гребли попеременно, помогая двум похожим на перевернутые кульки парусам «Москвича».

– Корабль на горизонте! – заорал наш впередсмотрящий Толя.

Я взял бинокль и направил его на еле заметную черточку впереди. Так, что мы видим? Каноэ, где-то по десятку гребцов с каждой стороны, то есть сравнительно небольшое. Мачты нет, парусов, естественно, тоже. В принципе для нас опасности не представляет, но идет оно курсом, пересекающимся с нашим. Зачем давать маори возможность рассмотреть наши корабли с близкого расстояния?

Спустившись в грузовой отсек, я достал с полки фюзеляж летающей модели «Орел». Вторым заходом вытащил два крыла, за пять минут присоединил их, и, заведя движок, поставил модель на катапульту, которая по сути являлась просто большой рогаткой с центральной направляющей. Сам же «Орел» был моделью, замаскированной под огромную птицу, только с мотором вместо клюва. Но зато размахом крыльев почти в четыре метра!

Проверив, как работает радиоуправление и нормально ли передается изображение с телекамеры «Орла» на монитор, я запустил гордого птица в воздух.

Вот уж не знаю, видели ли здешние аборигены настоящих орлов, но мой произвел на них неизгладимое впечатление. Когда он в первый раз с воем пронесся над каноэ, маори попадали на дно и даже пытались закрывать головы руками. И потом так припустили к берегу, что весла в руках гребцов натурально гнулись. А я еще боялся, что по моему самолету начнут стрелять из луков!

С «Москвича» послышалось радостное улюлюканье – мориори очень не любили своих бывших новозеландских соседей. Через десять минут вернувшийся и севший на воду около «Победы» самолет был выловлен специальным сачком, и мы продолжили путь.

На четвертый день пути ветер начал усиливаться и вскоре достиг примерно десяти метров в секунду, а волнение я на глаз оценил баллов в пять. «Победе», разумеется, оно не причиняло никаких неудобств, ведь это были океанские волны, широкие и пологие, но низкую палубу катамарана то и дело окатывало водой. Впрочем, с него радировали, что у них все в порядке. Более того, имевшийся среди переселенцев ученик шамана заявил, что ветер, как ему кажется, усиливаться больше не будет. Вообще-то он и раньше неплохо предсказывал погоду, поэтому пришлось ему поверить. Тем более что альтернативы продолжению похода все равно не было.

Вскоре ветер все-таки немного усилился и периодически начинался дождь, но это безобразие продолжалось меньше суток, так что все обошлось. А потом он начал слабеть, и через четыре дня исчез вовсе. Но мы были уже у Тасмании, так что это нам почти не повредило. Просто последние полдня пути катамаран шел на веслах, а «Победа» – на дизеле.

Город Ильинск представлял собой просто холм у впадении реки Ярра в бухту Порт-Филипп. На вершине холма стоял частокол, из-за которого было видно только три наблюдательные вышки и мачту, то есть антенну радиостанции. Чуть правее на берегу бухты явно строилось что-то вроде верфи, и мы, уточнив прибрежные глубины по радио, двинулись именно туда.

  19