Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
72 
— Привет, — улыбнулся Никитин, едва заметив немца.
Тот привстал, протягивая руку.
— У тебя проблемы?
— Небольшие.
— Буду рад помочь.
— Не смог бы ты завтра утром отправиться к автосалону?
— А в чем дело?
— По всей вероятности, мой клиент, — Никитин, конечно же, имел в виду Мирзу, — имеет к этому салону самое непосредственное отношение Я был бы тебе благодарен, если бы ты нашел веский предлог для знакомства с его директором. Вряд ли Мирза ездил туда, чтобы купить новую тачку.
Эрик на минуту задумался.
— Что ж, я найду такую причину, — произнес он.
— И какую, если не секрет?
— Насколько мне известно, владелец этого автосалона, Фриц, не брезгует прикупить «пиленную» тачку, если она, конечно, не в розыске. А у меня есть одна на примете…
После этого беседа пошла более живо.
— Главное, чтобы ты смог установить адрес Мирзоева, — сказал Сергей. Разумеется, твои услуги будут оплачены.
Эрик немного обиделся, но виду не подал.
— Я ведь тебе не за «грев» помогаю, — немец щегольнул русским словцом, — я помогаю тебе по просьбе друга моего отца…
— Было бы неплохо, если бы ты сумел раздобыть его фотографию, продолжал Сергей, понимая, что просит почти невозможное.
— Чего не обещаю, того не обещаю… Это уж как получится. Может быть, и удастся, — сказал Эрик.
— Значит, так, — Никитин пружинисто поднялся из-за столика, — завтра я буду неотлучно сидеть в гостинице и ждать твоего звонка.
— Как только смогу что-нибудь сообщить, я тебе позвоню, — пообещал Эрик.
Глава 10
— Так что ты хотел мне сказать? — спросил Самид, глядя на татуировщика.
Да, конечно же, Император был доволен всем — во сне не приснится найти такого дурного, а самое главное — богатого лоха, чтобы за какие-то татуировки, от которых, как наверняка знал пидар, их обладателю не будет в жизни счастья, срубить такое лавэ.
Такие лохи вроде Мирзоева на специальном жаргоне именуются «бобрами» да уж, повезло Пантелею, так повезло…
— Не нравится мне этот город…
— Берлин?
— Ага.
— Почему не нравится?
— Гоношат тут нас, настоящих воров, — вздохнул Звездинский.
— А почему?
— Да уж не знаю… Люди такие…
— А где к русским ворам хорошо относятся? — с интересом спросил Мирзоев, рассматривая в зеркальце татуировку на животе.
— Ну, в Кельне вроде бы…
Предложение Императора было просто и незамысловато: если бы Мирза взял бы на себя труд отправить известного вора-«законника» в Кельн, то пределов благодарности в свой адрес от «братвы»
Самид бы просто не знал.
— А почему сам не можешь?
— Что?
— Поехать?
— У нас, у паханов, не принято, чтобы гость уезжал на свои деньги, втолковывал Самиду Звездинский.
Мирзоев на минуту задумался…
Предложение «вора в законе» содержало в себе практический смысл. Если Мирза отправит этого странного человека в помойного вида одежде в Кельн, то у него появится отличный козырь: рассказать всем, и прежде всего родственникам, что к нему в гости приезжал известный в России «вор в законе», и притом — специально, чтобы его, Мирзу, короновать.
— А сколько стоит билет?
— На поезде — недорого, сто пятьдесят марок, — произнес Пантелеймон, приплюсовав тридцать марок сверху.
Мирза покровительственно улыбнулся.
— Хорошо… Я отправлю тебя туда самолетом Тахир, — он обратился к своему телохранителю, — распорядись насчет билета, посади в машину и отправь в «Тигель». А мне надо сгонять к Фрицу…
* * *
Фриц Штудерман очень гордился тем, что в свои неполные тридцать лет он владел одним из лучших автосалонов в Берлине. Никогда ему бы не добиться таких успехов, если бы не случай, который свел его со странным толстяком со странной фамилией Мирзоев с загадочного Кавказа из загадочной России.
Они встретились впервые, когда Мирзоев решил открыть свое дело.
Проблема заключалась в том, что приезжий азербайджанец не мог зарегистрировать фирму на свое имя, так как не имел немецкого гражданства.
Здесь и подвернулся ему Фриц Штудерман.
Впоследствии дело Самида Мирзоева неожиданно разрослось, и в благодарность за ранее оказанную помощь он продал немцу автосалон.
С тех пор между Самидом и Фрицем сложились приятельские отношения, которые нельзя было назвать дружбой: кавказец вообще не умел дружить.
72 
