Последние отзывы

  146  

– Мира? Это ты?

– Я, родная моя. Вот видишь, прошло всего несколько месяцев, и мы встретились. Но как же ты дошла за это время, бедняжка! Ну здравствуй, подружка, уж теперь-то мы с тобой поболтаем!

Она сжала мою руку, и мы обе заплакали. Я не представляла себе, что Мира может плакать! Вытирая мне слезы своим платком, она сказала то же самое:

– Я и не представляла, что моя Сандра умеет плакать!

Мы обе рассмеялись, и это было так чудесно – слышать смех друг друга.

Взявшись за дело вдвоем. Мира и Леонардо быстро поставили меня на ноги. Они наперегонки заботились обо мне с утра до вечера, но при этом Леонардо был нежен, а Мира – сурова, и это сочетание оказалось для меня благотворным. Леонардо уговаривал меня побольше спать и боялся, чтобы на меня пылинка села, а Мира заставляла меня каждый день делать гимнастику и даже поднимать камни, которые она принесла с пляжа. Леонардо на ночь подтыкал мне одеяло, чтобы я не простудилась, а Мира заставляла меня лежать голышом на полу перед распахнутой балконной дверью, чтобы на меня сквозь занавеску падали солнечные лучи. Только в одном они сходились полностью – в любви к макаронам, от которых я будто бы должна была немедленно набрать вес. Готовили они их по очереди, выхваляясь один перед другим какими-то своими особенными рецептами.

Кстати, о макаронах. Понемногу Мира и Леонардо рассказали мне все новости, самой печальной из которых было известие о недавней смерти старого макаронщика Ромео ди Корти-старшего. Умер он, слава Богу, легко – во сне. Молодой ди Корти был взбешен, когда семейный адвокат прочел ему завещание отца: все, что еще не было передано Ромео ди Корти-младшему при жизни отца, по завещанию отходило не ему, а Леонардо – «моему верному молодому другу и помощнику», как было написано в завещании. Не считая довольно скромной суммы денег, это было именно то имущество отца, которое Ромео ди Корти-младший ненавидел и мечтал уничтожить, – макаронная фабрика и сад.

Такими были наши итальянские новости. А про бабушку я узнала вот что. Бабушка больше не жила в своей баварской усадьбе, она ушла вместе с монахинями и общиной матери Ольги, и никто не знал, куда они все скрылись… Но об этом надо рассказать подробнее.

Миру после ее «доноса» в самом деле немедленно освободили. Она сообщила экологистам, что встречала девушку с фотографии, которую зовут Юлией, в разных городах Европы. Она сказала им, что, по ее мнению, Юлия – аферистка, выдающая себя за экологистку с мошенническими целями: она, то есть я, будто бы посещала уединенные усадьбы членов Семьи, входила к ним в доверие, а потом исчезала, похитив у них драгоценности, золото и антикварные вещи. Это не только полностью «объясняло» мое появление на вилле ди Корти, но и должно было остановить дальнейшие розыски ловкой мошенницы, ведь к такого рода преступникам власти относились довольно снисходительно.

Когда Мира вернулась на остров Иерусалим, она сказала своему раввину, что спаслась с моей помощью и попросила денег на мой выкуп. Она сказала всю правду: что я на самом деле никакая не Лия Лехтман, а православная христианка русско-греческого происхождения. К ее огорчению и возмущению, раввин отказался платить выкуп за не еврейку. Тогда Мира отправилась собирать деньги самостоятельно. Из принципа она продолжала говорить правду, но многие иудеи-христиане все же давали золото и камни на мой выкуп. Уже через два месяца после своего освобождения она собрала миллион драгоценностями и золотом. Но когда она, используя свои многочисленные полезные знакомства, раздавая взятки направо и налево, пробилась со своим прошением к нужному человеку в руководстве Экологической Службы, тот взял у нее золото, а потом потребовал еще столько же, объявив, что в связи с тем, что Мессия строит в Иерусалиме Всемирный храм, выкуп за евреев вырос вдвое. Тогда Мира, не видя другого выхода, поехала к моей бабушке и все ей рассказала. В бабушкиной усадьбе она застала монахинь и членов общины матери Ольги: в Пиренеях их опять едва не обнаружили экологисты, но им удалось вовремя уйти, и они нашли временный приют у бабушки. Мира понадеялась, что недостающую половину моего выкупа соберут православные. Уже через месяц бабушка вызвала ее и вручила ей миллион планет золотом. При этой встрече присутствовал Леонардо, которому бабушка и поручила ехать меня встречать. Она сказала ему и Мире, что усадьба ею продана, и она уходит оттуда вместе с монахинями и матерью Ольгой, а мне велела передать, чтобы я не забыла про тайник с наследством. И еще, что она любит меня и ждет встречи со мной.

  146