Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
133 
– Ишь ты! Навесили! А па вид-то она ничуть не здоровее прочих.
– Везде блат. Нет на земле справедливости!
– Тс-с! Еще услышит…
«Вау! – мысленно воскликнула я по старинке, – так у меня еще и привилегии! Чего же я унываю?»
– Друзья, – обратилась я к соседям, – а чего это мы так скисли? Давайте хоть споем, что ли!
– Ого! Обсохла девушка, в себя пришла!
– А что? Она права. Петь-то нам никто не запрещал! Клоны никого не слышат, кроме своих начальников, а экологисты в кабине сидят, им не слышно.
– Общий гимн я петь не стану! – заявил решительно чей-то бас.
Общий гимн! Господи, как же давно это было, и какая же я была ду-у-ра! И как же это здорово, что никогда и нигде я больше не затяну про «союз нерушимый» – хоть режьте меня, хоть стреляйте «веером от пуза».
– Да кому он нужен, этот Общий гимн? – произнес женский гнусаватый голос. – Давайте споем хорошую, душевную каторжную или бандитскую песню. «Одинокого киллера в ночи» псе знают?
Ну вот, этого только не хватало! Я уже наслушалась в камере на Жизоре этих жутко сентиментальных тюремных песен, в том числе про одинокого киллера, который «глухой осенней ночью» чистит пистолет любимого калибра и тоскует, что придется его, «друга верного, друга единственного» бросить на месте заказного убийства. Душераздирающая драма, что и говорить.
– «Этапный марш» давайте споем, – предложил бас, отказавшийся петь Общий гимн, и первым затянул:
- Ты простился с любимою девушкой,
- Ты теперь государственный раб.
- Ты на лучшее «завтра» надеешься,
- А на завтра назначен этап.
- Будешь жить за колючею проволокой,
- Так, пожалуйста, крепче держись:
- Дни покажутся долгими-долгими
- И короткой покажется жизнь.
- Припев подхватили все, кроме меня:
- Прощай, не горюй,
- И к смерти будь готов,
- Но берег поцелуй,
- Живым вернувшись с островов!
Потом я пела припев уже вместе со всеми. В песне было много куплетов, и пока пели, никто не стонал и не ругался, боясь испортить песню. А когда мы смолкли, у всех уже было совсем другое настроение. Кто-то переговаривался друг с другом, кто-то рассказывал поучительные истории о жизни на каторжных островах. Бывалый заключенный, говоривший басом, начал давать инструкции по выживанию на каторге: сам он «шел на пятую ходку», то есть был опытным каторжанином. По его словам выходило, что работа на каторге была тяжелая, особенно в рудниках, но зато всех, кто доживал до очередного этапа, просто выпускали на волю: властям нужны были свежие силы, а на планете еще хватало асов, чтобы приток новых заключенных был постоянным. Случалось, что с каторги можно было очень скоро уйти на свободу и снова стать асом, чтобы, набравшись сил на воле, угодить в очередную облаву. Все как-то приободрились, даже начали пошучивать. Мой сосед справа, тощий угрюмый дядька, достал лепешку и начал ее громко есть. Его сосед попросил уделить ему кусочек.
– Когда я ем, я глух и нем, – ответствовал он. Тут же кто-то ехидно продолжил:
– А также жаден и скор.
Раздались смешки. Сосед перестал жевать, мрачно оглядел соседей и пресерьезнейше заявил:
– Да, я жаден. Но жаден я от чистого сердца!
Все так и зашлись от хохота, а просившему кусочек лепешки тут же кто-то передал целую.
Потом была посадка, и часть заключенных выбросили из вертолета. Им кричали вслед пожелания удачи и последние напутствия. Воздух в вертолете очистился мгновенно, и стало легче дышать. В открытый люк мы увидели, что на воле уже ночь, и тоже стали готовиться ко сну. Меня научили, что надо какую-то часть одежды снять с себя и привязать к решетке на уровне головы – тогда к пей можно будет прислониться, не рискуя расшибить лицо во сне. Динин платок очень меня выручил – получилось и мягко, и тепло. Пока я складывала платок, бывалый сосед, оказавшийся теперь через две пустые камеры от меня, внимательно ко мне приглядывался, а потом спросил:
– Тебя никак окольцевали, девушка? Ты что, па Белый остров идешь?
– Ну да, так мне сказали.
– Братва, к нам «пчела» залетела! Будьте осторожны в словах – эти пчелки не мед носят, а доносят! А ну-ка, проверьте по пеналам – сколько их?
– Больше никого нет, Гек! Одна твоя соседка.
– Так. А ты, значит, решила себе печать заработать?
– Нет. Меня на острове какой-то старик экологист пожалел и велел прицепить это кольцо. Я ничего не знаю про Белый остров. Может, вы меня просветите?
133 
