Последние отзывы

  59  

№ режиссеров мне везет необычайно. Павел Лунгин, Дима Месхиев (я играл у него эпизод в «Американке». И еще был фильм к 100-летию кино, там я играл в одной из новелл — «Экзерсис номер пять»). У Рогожкина снимался в «Болдинской осени», «Блокпосте», «Особенностях национальной рыбалки», «Операции «С Новым годом!». Надеюсь, что у него еще будут роли для меня. Небольшие роли были в «Брате» Балабанова, в «Сестрах» Сережи Бодрова.

Самая интересная, пожалуй, театральная работа — с режиссером Юрием Бутусовым, спектакль «Смерть Тарелкина». Несмотря на то, что это антреприза, а их сегодня принято ругать. Мы ставили перед собой задачу доказать, что антреприза — это не обязательно халтура, «чес», зарабатывание денег, что спектакль может стать предметом обсуждения как произведение искусства. В результате так и получилось. Кому-то наш спектакль очень нравится, кому-то совсем не нравится. Его обсуждают! При этом не идут разговоры о том, что артисты приехали заработать деньги.

В кино я должен иметь возможность работать так, чтобы мне было не стыдно за то, что я делаю.

Сценарий к «72 метрам» написал Александр Покровский. Это такой флотский Довлатов. Его рассказы мне попались на глаза лет десять назад, когда я ушел из театра и продавал книги на ярмарке в ДК им. Н.К. Крупской и по поликлиникам. Тогда же я подумал, что зарисовки Покровского очень кинематографичные, но такие короткие, что вряд ли кто-то сможет превратить их в сценарий. Валера Золотуха сумел. У нас великолепная компания — не только творческая и административная. Я вообще впервые работал с такой замечательной дирекцией. Ну а о подборе актеров и говорить нечего: Сергей Гармаш, Марат Башаров, Игорь Ливанов, Сергей Власов, Чулпан Хаматова. Когда мы снимали, весь Севастополь собирался у Графской пристани. История трагикомическая, как все в нашей жизни. Нас больше интересовала не героика, а детали. Например, мы с Маратом даже погружались на лодке, поскольку параллельно со съемками проходили учения.

Должна быть дистанция между актером и образом. А люди путают. Кому-то нравится фильм «Операция «С Новым годом!». Но это не значит, что я должен напиваться на каждом углу.

Любимое занятие режиссера в «Агенте национальной безопасности» — загнать меня на помойку, в лужу, в грязь, чтоб меня били, чтобы я мерз. Мишка-то хоть и жалуется, но его герой — Леха Николаев — все больше по клубам и ресторанам.

Если у человека недостаточно воображения, пусть он лучше не ходит и не смотрит кино. Ни один из фильмов не рассказывает ни о гибели лодки «Комсомолец» или «Курск», ни о гибели 9-й роты, ни о гибели 6-й псковской роты (имеются в виду фильмы «72 метра», «9 рота» и «Грозовые ворота». — А.В.). Вот к Феде Бондарчуку было много претензий по фильму. На премьерах в разных городах ветеранов той самой роты оказалось столько, что их хватит на целую армию. Но мне непонятно, почему никого из них не возмущает, как герои разговаривают во время боя. Ведь понятно, что в действительности там стоит один мат и крик. Почему никто не говорит, что показывают неправду? Просто все знают, что есть определенная условность и на экране матом ругаться нельзя. Кино — это некий вымысел, который мог бы произойти на самом деле. А иначе это была бы военная хроника, документалистика. С другой стороны, если участники тех событий говорят, что фильм «про нас», то, значит, кино снято правильно. В «Грозовых воротах» я командир полка, в который входит эта рота. Я нахожусь в штабе и координирую их действия. В фильме я выступаю как вспомогательный элемент, который дает необходимую информацию для зрителей, чтобы им было все понятно. В фильме мой герой занимается исключительно войной. У него есть реальный прототип — командир воинской части, где проходили съемки, израненный весь, ходит с тростью, но он не комиссовался и продолжает служить, командовать, готовить военных. Для него это смысл жизни. У меня очень многие друзья воевали там как профессиональные военные. Весь питерский СОБР — мои знакомые, и ОМОН — мои знакомые. Все они были там. И вот они рассказывали страшные вещи, которые никогда не разрешат снять, точно так же, как не разрешат ругаться матом.

Об игре в спектакле «Смерть Тарелкина» следует рассказать особо. Тем более, что Андрей давал большое интервью, приуроченное к премьере (Продюсерский центр «БРАТ», 15 декабря 2002 г.)

«Играть персонажа, который должен умереть — пусть и понарошку, — дело отнюдь не приятное. Но Тарелкин, уведомлениями о смерти которого пестрят афиши, в исполнении Андрея Краско — человек незаурядный. Ну много ли кому, как этому герою, даже в экстремальной ситуации придет в голову такое: взять да и положить в гроб чучело, засыпать тухлым мясом и прикинуться собственным соседом (и в самом деле умершим)!

  59