Последние отзывы

  32  

Несмотря ни на что, Андрей остается моим другом, я его очень люблю!

Юрий Стоянов, актер, автор и соведущий программы «Городок»

Наверное, я меньше всех имею право считаться другом Андрея. Это скорее не дружба, а взаимная симпатия и короткое сотрудничество. Я очень высоко ценил его как артиста, независимо от того, в каких я был с ним отношениях — дружеских, товарищеских, приятельских… Мы ведь с Андреем одногодки, мы одно поколение, мы вместе окончили институт в 1978 году. Институты мы, правда, окончили разные: Андрей учился здесь, в Питере, а я — в Москве. Но когда люди распределяются по театрам в рамках одного города, они считают себя как бы «одним призывом». В наш призыв входили Андрюша Ургант, Аркаша Коваль, Игорь Скляр и другие. Мы пришли в театральный мир в один год и поэтому знали, как у кого складываются дела. Признаюсь, что и у меня, и у Андрюши они не очень-то складывались. С той разницей, что Андрею в тяжелые годы пришлось работать на кладбище и шить куртки, а я работал себе в театре и работал, тянул эту лямку в БДТ с разным успехом. Его же жизнь помотала гораздо серьезнее. Он раньше нас других понял свою ответственность — чисто мужскую, что нужно какие-то деньги в дом приносить, а не просто жить ожиданием ролей или переживать на тему: удовлетворительно складывается твоя актерская жизнь или нет, лежать на диване и ждать, когда она изменится к лучшему. А так, я его и на сцене-то толком не видел, разве что в капустниках. Но это всегда было событие значительно более серьезное для многих артистов, чем премьера в театре. Поскольку премьерами мы все были, скажем так, обделены, вот и следили, как складываются наши творческие биографии, внутри капустника. Мы вытворяли черт знает что в этих капустниках, дурака валяли невероятно. Сейчас мне трудно вспомнить какие-то детали. Бывает, что лицо человека запоминаешь лучше, чем шутку. Андрей был именно таким. У него всегда было такое простодушно-серьезное лицо, когда он шутил, что я удивлялся. Любая шутка, даже не очень удачная, всегда компенсируется тем, кто ее произносит или изображает.

Потом был большой разрыв во времени, мы нигде не пересекались с Андреем, и я ничего не знал про него. Вообще это было такое дурное, смутное время, неопределенное. Хотя вроде бы для меня оно было хорошим, потому что все начало меняться. Надо было принимать какое-то решение, я ушел из театра, начал потихонечку сниматься, делать свою передачу «Городок» с партнером. И вдруг я увидел Андрея в сериале «Агент национальной безопасности». Интересна сама судьба сериала. Ведь он вышел очень давно и совсем не пользовался таким большим успехом, каким пользуется сейчас. Он был такой пролонгированный, знаете, как говорят, «плевок вечности». То есть изначально это был сериал «ленинградского разлива»: его показывали не на главных каналах (это сейчас его все, кому не лень, крутят, в том числе на «Первом канале»). Внутри сериала обозначилась пара — Краско и Пореченков, это вообще очень редкая штука. В том, что они делали, не было маски, какой-то неестественности. Так точно были найдены оба характера, и в этом было очень много иронии! Потому что так про ФСБ, про КГБ не снимали никогда. И я думаю, что, если этот фильм курировали люди из организации, это говорит о наличии умных людей в данной организации, потому что они позволили вызвать симпатию к «своим» же людям через улыбку. Никакого серьеза, никакой псевдомужественности, наоборот, абсолютное разрушение представлений, которые складывались фильмами про разведчиков, снимавшимися годами. Убогий зеленый плащ у Андрюши, идиотская шляпа, длинные брюки (длиннее, чем нужно), не очень хорошая обувь — и так на весь фильм. Шли годы, снимался этот сериал, а одежда не менялась. И они все там такие, смешные. В общем, смешные, хотя речь иногда идет об очень серьезных вещах.

Андрея в сериале нельзя было не запомнить, ведь оттуда все выросло, из этого сериала. А потом потихонечку начали появляться роли в других фильмах. В «Олигархе» Андрей тоже какой-то следователь, только теперь уже появляется судьба, появляется глубина, уже не нужно говорить, что ты думаешь, словами, потому что это видно между слов. В «Олигархе» видно, что Андрей — серьезный артист.

Когда я еще учился, мой педагог говорил: «Самое главное для артиста — понять природу своего обаяния». Это очень важная вещь. Что-то в этом есть женское, как ни странно. Ты сам знаешь, что в тебе сильно и чем ты можешь обаять зрителя. Без этого понимания невозможно стать артистом, и особенно киноактером. В «Олигархе» очевидно, что человек что-то важное про себя понял, что у этого человека есть судьба. Личная судьба. Есть личные, а не предлагаемые обстоятельства, причем очень серьезные. Очень непростые, но не делающие его хуже. Что было у Андрюхи? Вот у любого зрителя можно спросить, задать банальный вопрос и получить на него такой же банальный ответ. Люди скажут наверняка, что Андрюха очень простой, очень добрый… Какие-то такие вещи, я так думаю. Он не был похож на артиста. А что значит быть не похожим на артиста? Это значит быть невероятно естественным: он каждый раз играет как про себя. Вот что значит — не похожий на артиста: человек глубоко проникает в материал при отсутствии каких-то внешних вещей.

  32