Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
35 
— Жора, — прохрипел Степкин, приподнимаясь и шаря руками по полу. — Отвори бомбовой люк.
Лучко нажал рычаг, и в полу открылось квадратное отверстие.
— Держи меня за ноги! Крепко!
Ослепший механик перевернулся на спину, всхлипывая от боли. Поручик сел на его ноги, руками вцепился в колени.
— Опускай меня!
С воплем Степкин свесился головой вниз, словно гимнаст на трапеции. Качнувшись взад-вперед, дотянулся рукой до брюха самолета и, кажется, ухватился за что-то. Держать его стало легче.
Еле слышно донеслось:
— Ни черта не вижу…
И еще что-то неразборчивое.
— Что? — заорал Лучко, пригибаясь.
— Так и есть! Передаточную крестовину скосило! Ключ дай!
Стрелок обернулся к пилотам.
— Митька, что в руль вцепился? Ключ давай!
Шмит бросился к ящику с инструментами.
— Который?
— Черт его знает. Суй ему все по очереди…
С земли увидели, как аэроплан, быстро удалявшийся к западу, вдруг качнул крыльями, накренился набок и по дуге пошел вниз, вниз, вниз.
Над аэродромом пронесся вздох ужаса. «Муромец» медленно развернулся, его тупое рыло было нацелено прямо на верхушки ельника, что начинался за взлетным полем.
На лицах членов великокняжеской свиты появилось одинаковое страдальческое выражение, главковерх тоже скривился. При этом все, не отрываясь, смотрели только в одну точку.
Воздухоплавательный генерал сдернул фуражку и перекрестился. Авиационный генерал сказал:
— А я докладывал в ставку. Модель недоработана. Средства притом потрачены чудовищные…
— Ребята, ну ребята, ну пожалуйста… — шептал полковник Крылов, не замечая, что бьет себя кулаком по бедру.
Конструктор — тот просто закрыл руками лицо и согнулся. Не мог видеть, как гибнет его детище.
Над самыми деревьями гигантский самолет вдруг неуклюже выровнялся. Еще раз качнул крыльями, но уже не беспомощно, а словно успокаивая зрителей. Пронесся над толпой, уверенно сделал разворот и стал заходить на посадку.
Ему навстречу гурьбой, с криками, бежали все, кто был на поле. На месте осталась лишь группа всадников.
Конец слоновьей охоты
— …Слава Господу, что всё обошлось и молодцы-летуны живы, однако сами видите, ваше высочество, эта во многих отношениях интересная машина еще требует большой доработки, — говорил генерал Боур. — А между тем на сумму, потребную для производства одного такого «Муромца», французы немедленно поставят нам десять отличных, проверенных в деле машин. Тяжелая авиация — дело будущего, а воевать нам сегодня.
— Это верно. Воевать надо сегодня. — Николай Николаевич посмотрел на сраженного неудачей командира авиаотряда. — Что ж, полковник, давайте посмотрим, каковы в деле ваши легкие аэропланы. Что входит в программу демонстрации?
Больше всего Крылову сейчас хотелось вслед за остальными бежать к «Муромцу» — удостовериться, все ли живы, но полковник умел держать себя в руках. Он показал на военлета Долохова, который, уже в шлеме, стоял перед начальством навытяжку.
— Прапорщик на 70-сильном «вуазене» покажет фигуры высшего пилотажа, после чего отправится на аэрофотосъемку. Перед самым вылетом он получит запечатанный пакет с координатами района, который должен быть сфотографирован. Это участок фронта, расположенный в 70 километрах… то есть верстах отсюда. Расчетное время на выполнение задания — 2 часа. За это время мы покажем вашему высочеству новинку воздушного маневрирования: полеты группой в три самолета, с выполнением одновременного бомбометания и разворота «все вдруг». Потом наше Офицерское собрание почтет за честь просить ваше высочество пожаловать на скромный обед…
— Ваше императорское! — влез в разговор белый от горя изобретатель. — Высочество! Что же будет с моим воздушным кораблем? На заводе готовы к сборке десять машин!
Военному человеку подобное нарушение субординации даром бы не прошло, но к статским главковерх относился снисходительнее. К тому же не следовало забывать, что молодому невеже благоволит царственный племянник.
— Игорь Иванович, дорогой вы мой, — снисходительно пророкотал Никник, довольный, что вспомнил имя и отчество столь незначительной фигуры. Незначительной фигуре это всегда лестно, а у окружающих памятливость августейшей особы вызывает восторг и благоговение. — Вы ведь университет заканчивали, естественник. — Столь мелких подробностей его высочество, конечно, знать не мог, но ошибиться здесь было невозможно. Уж если человек изобретатель, то наверняка не в богословской академии учился. — Должны понимать: пускать в серию недоработанный прототип — это нонсенс. Проверьте, что у вас там за неполадки, устраните их, представьте результат на одобрение комиссии. Одним словом, семь раз отмерьте, а там и отрежем.
35 
