Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
94 
Я не стал говорить Кузьме, что это наш император, чай скоро и сам догадается. А рассказчик продолжил:
— И спросил он, что еще для меня может сделать. А я набрался смелости и попросил разменять эту деньгу на медь, да отправить моей семье, а то как бы не помер кто без кормильца-то. Кивнул ваш главный, а потом такое началось, что я глазам своим не верил. Подозвал он унтера. Стал ему что-то говорить, и тот отвечал вроде почтительно, но, видимо, не как следует. Отправился тогда главный к офицеру, что солдатами командовал. Так тот вскоре из дома своего выскочил весь красный, на унтера заорал и начал его бить по морде, а потом с десятком солдат отправил на ладье по реке. И через месяц с неделей всю семью мою привезли в Донецк, а жена говорила, что в дороге обращались с ними как с господами.
— Интересная история, — хмыкнул я, — ну, а теперь-то чем собираешься заняться?
— Могу по плотницкой части, но говорили мне, что у вас тут землю дают…
— А как же. Получишь подданство — и бери сколько сможешь обработать, еще и инструментом ссудим, потом своей продукцией расплатишься. И дети, поди, помогать будут, трое-то у тебя уже почти взрослые.
— Ох, — вздохнул Кузьма, — старшему-то, Даниле, блажь в голову вдарила. Понасмотрелся он тут на корабли и теперь говорит — хочу по морю плавать, и баста.
— Ну почему же блажь? Очень даже разумное желание. Пойдем на палубу, я тебе кое-что покажу.
Метрах в семидесяти от нас стоял "Кадиллак".
— Корабль видишь? А вон, ближе к корме, здоровенный мужик в шляпе с пером, это его капитан. Восемь лет назад он поступил матросом на мой корабль, а было ему тогда, как и твоему Даниле, пятнадцать лет от роду. Правда, твой парень моря еще толком не видел, так что могу взять его только юнгой, но зато сюда, на "Чайку".
Глава 27
В середине октября, то есть через день после выхода нашей эскадры из Кейптауна, произошла еще одна встреча, для чего мы зашли в бухту, которая на одной из захваченных из будущего карт носила имя святой Елены, а на двух других обошлась вовсе без названия. Это было последнее удобное место для стоянки перед Берегом Скелетов, и, что немаловажно, в данный момент почти безлюдное. Почти — это потому, что сейчас там все же пребывало шестнадцать человек, то есть экипаж австралийской шхуны "Крот". И, понятное дело, сама она там тоже стояла, готовясь к переходу до острова Амстердам, а потом и в Австралию. Заходить же в Кейптаун ей было вовсе ни к чему, потому как мы не собирались показывать голландцам, что занимаемся какими-то подводными работами у них под носом. В конце концов, если им тоже понадобятся алмазы, пусть покупают у нас, мы не заламываем цены выше облаков.
"Крот" представлял собой очередной клон "Победы", специально сделанный для экспедиций за алмазами к южноафриканским берегам. Он был оснащен паровой машиной сил где-то на сто двадцать и, кроме того, съемным подвесным мотором "Ямаха" о шестидесяти кобылах, который можно было быстро установить. Ибо я очень давно, еще в двадцатом веке, читал, что этот берег получил свое название из-за того, что в силу особенностей местных ветров и течений неосторожно приблизившийся к нему корабль запросто может туда выкинуть, после чего наступит очень большая неприятность из шести букв, причем полная. И наши предыдущие экспедиции подтвердили, что чисто парусным судам тут делать нечего. Более того, не всякий мотор мог оттащить корабль от берега при внезапно налетевшем шквале, тут требовалась достаточно высокая удельная мощность.
Мы передали экипажу "Крота" специально захваченные для них моченые яблоки и квашеную капусту, после чего я полюбовался на добычу за этот сезон. Она была довольно приличной, а один камень и вовсе оказался уникальным. При весе в тридцать два грамма он, похоже, был лишен внутренних дефектов, то есть при огранке его не придется раскалывать на куски.
А затем мы под свежим юго-западным ветром двинулись на северо-запад, потихоньку удаляясь от африканского берега. И по мере приближения к экватору из нашего лондонского посольства один за другим начали приходить ответы на предложение малость подлечить испанского короля.
Первый, подписанный духовником короля преподобным Диасом Рокаберти, содержал категорический отказ. Ну и хрен с вами, пожал было плечами я, но через три дня в посольство был доставлен еще один ответ, с которым оно немедленно познакомило меня. Этот был подписан главой правительства графом Оропеса и содержал категорическое согласие вкупе с выражениями благодарности за своевременное предложение. Пока я пытался разобраться, кто же все-таки главнее, королевский духовник или премьер-министр, пришло третье послание. Его отправителем был кардинал Луис де Портокарреро. Само же письмо содержало три страницы пустопорожней болтовни — вроде кардинал и не против, но хотел бы получить дополнительные гарантии того, что мы не будем прибегать к помощи врага рода человеческого, каковые может дать только его святейшество папа. Кое-как продравшись сквозь витиеватые фразы данного послания, я пришел к выводу — нас посылают в Рим за справкой о том, что мы не состояли в сношениях с дьяволом. Вообще-то подобная бумага у меня уже была, но от вселенского патриарха, то есть в данном случае она не годилась.
94 
