Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
40 
Мотоцикл вильнул вбок, опрокинулся. Его хозяин вылетел из седла, прокувыркался метров десять почти с той же скоростью, с какой мчал вперед. Он слишком спешил, чтобы застегнуть на выезде ремешок ярко-красного шлема. Тот слетел с головы и остался лежать на дороге недалеко от разделительной линии — уже второй красный шлем на двухкилометровом отрезке дороги.
— Что-нибудь придумал, Иваныч? — спросил потный Крапива, доставая сигарету.
В его глазах это было высшим пилотажем — в пылу разборки успеть перекурить. А может быть удастся ворваться на второй этаж с «Мальборо» в зубах, кося противника направо и налево.
— Все целы? — негромко спросил Комбат.
— Казимира в суматохе зацепило, — отчитался за остальных Крапива. — Два гостинца бронежилету, третий левой руке: палец отчикало.
— Где он?
— Тут, — отозвался с порога кухни бледный как полотно парень с перебинтованной ладонью.
— Смотри, может хватает тебе на сегодня?
— Никуда меня не сплавишь, Иваныч. Им это даром не пройдет.
«Грамотно спроектировали дом — окна на все четыре стороны, — размышлял Комбат. — И стенки гладкие — тяжело подлезть.»
Он не чувствовал к людям Алишера особой ненависти. Его сегодняшняя команда была немногим лучше.
Этих бойцов мафии даже сотнями давить бесполезно.
Освободившиеся места тут же займут преемники — еще более крутые, жестокие, неразборчивые в средствах.
Но всю свою жизнь Борис Рублев исповедовал принцип: ввязался в дело — не отступай. Вот и сейчас: как-то цеплялось все одно за другое. Иногда цель виделась ближе, иногда течение уносило в сторону. Но выплыть на берег ему ни разу не пришло в голову.
Рублев был человек очень конкретный — он равнодушно реагировал на многое, за исключением того, что видел своими глазами. Если бы он задним числом узнал о гибели Риты, может и не сорвался бы с места покарать убийц. В конце концов он ведь почти не вспоминал о ней все эти долгие годы. Слишком многое закрутилось, сдвинулось с места.
Но увидев воочию еще теплый труп, Комбат уже не мог забыть, отойти в сторону. Эту красивую женщину, застреленную в затылок, он только что любил в постели.
Временами образ мутнел, отодвигался на второй план под бешеным напором событий. Но не мог исчезнуть окончательно.
Примерно та же самая штука получилась и с Женьшенем. Как всякий нормальный мужик, Комбат ненавидел маньяков, пусть даже излечившихся. Но слова шефа ничего в нем не затронули, тем более, что ему, Борису Рублеву, был слишком хорошо известен истинный виновник последних событий.
Теперь, увидев этого невзрачного человека, он осязаемо представил его хирургические операции. Внутри что-то щелкнуло и Комбат понял: это лицо тоже будет преследовать его. До тех пор, пока не свершится возмездие.
Он оценил крюк на котором висела хрустальная люстра в холле.
— Снимайте ее на фиг. Поищите в гараже веревку попрочнее.
Нашелся трос. Комбат собственноручно разрубил его на два куска примерно одинаковой длины. Один взял себе, второй отдал Крапиве.
— Делай как я.
Конец троса он затянул узлом на крюке от люстры.
Потянул со всей силы — выдержит. Свободный конец обмотал вокруг пояса. Крапива повторял действия старшего, постепенно на его лице проступала лукавая улыбка понимания.
С верхней площадки холл не просматривался, поэтому противник оставался в неведении насчет их приготовлений. Потолок первого этажа был достаточно высоким — метра четыре с половиной. Оставалось набрать скорость.
Взяв в каждую руку по короткоствольному автомату, Комбат забрался на шкаф с антресолями, стоявший у стены. Мебель скрипнула под его тяжестью.
— Как только услышишь, что я приземлился, не раньше, — предупредил он Крапиву. — Двоих таких жлобов как мы с тобой крюк не выдержит.
Примерившись, Комбат оттолкнулся и прыгнул. Собственная тяжесть понесла его вперед, ускоряя по закону маятника. Поджав ноги, чтобы не задеть пол, он проскочил самую нижнюю точку, и трос вынес его в пространство над лестницей.
Если бы люди на втором этаже могли ожидать этого полета, то успели бы расстрелять Комбата в упор.
Но преимущество неожиданного решения в который раз позволило ему выиграть доли секунды.
Перспектива стремительно изменялась — внизу мелькали ступени лестницы, сверху стремительно наплывал обшитый вагонкой потолок. Комбата тянуло дальше, но уже явственно чувствовалось торможение.
40 
