Последние отзывы

  35  

Анна Александровна придала своему лицу самое светское выражение, на которое была способна при сложившихся обстоятельствах, и изящным жестом достала из сумочки сигареты. Хозяин, который молча наблюдал за ней и то ли улыбался, то ли нет — из-за шрама понять это было затруднительно, предупредительно пододвинул к ней пепельницу в форме дракона и чиркнул украшенной барельефом черепа зажигалкой.

— Я, с вашего позволения, присоединюсь, — как ни в чем не бывало сказал он, вынимая из кармана мятую пачку «Парламента». — Знаю, что надо бросать, но в этой жизни так мало удовольствий!

— Вы правы, — со светской улыбкой согласилась Анна Александровна. — А у вас широкий круг интересов, — сказала она, указывая на лежавшую на столе книгу. — Это беллетристика?

— Отнюдь, — сказал Козинцев и любовно погладил ладонью засаленный переплет. — Это весьма серьезное исследование одного малоизвестного английского антрополога. Он прожил больше десяти лет среди каннибалов и ухитрился при этом не только не угодить в котел, но и сделаться доверенным лицом их вождя. Вернувшись домой, он написал фундаментальное исследование и мог бы стать знаменитым, если бы не одно печальное обстоятельство.

— Какое же? — заинтересованно спросила Анна Александровна.

— Он закончил свои дни в сумасшедшем доме. Дело в том, что в процессе наблюдения за каннибалами сей ученый муж незаметно для себя усвоил некоторые их наклонности и привычки, которые в Англии сочли несколько, гм… нетрадиционными. Он успел съесть четырех своих соотечественников, прежде чем его изловили и заперли в печально знаменитом лондонском Бедламе. Большинство экземпляров книги, которую он успел издать на собственные средства, было уничтожено, так что перед вами самый настоящий раритет, библиографическая редкость, имеющая огромную ценность — как антикварную, так и познавательную.

— Познавательную?

— Разумеется! Они были не так уж глупы, эти самые каннибалы… Их совершенно напрасно считали дикарями лишь на том основании, что у них не хватило ума изобрести штаны и огнестрельное оружие. А им это было не нужно, представьте! Зато они научились жить в гармонии с природой и с собой.

— И есть при этом друг друга и всех, кто подворачивался под руку, борясь с легкой тошнотой, — добавила Анна Александровна.

— Ну, во-первых, далеко не всех, — обиженно возразил Козинцев, — а во-вторых, это тоже было неотъемлемой частью гармонии, — он опять разразился своеобразным смехом. — У них было чему поучиться, поверьте, — заключил он, резко оборвав свое хихиканье. — А кстати, не желаете ли перекусить?

— Человечиной? — не успев поймать себя за язык, спросила Анна Александровна и мгновенно покрылась холодным потом. «Что я делаю? — панически подумала она. — Боже, что я натворила! Этот чертов маньяк меня спровоцировал, а я купилась как последняя дура! Что же теперь будет? Что он со мной сделает?»

Впрочем, ничего страшного не произошло. Хозяин воспринял последнюю реплику Анны Александровны как шутку и от души рассмеялся — именно рассмеялся, а не захихикал, на мгновение сделавшись почти симпатичным.

— Да нет, — сказал он, перестав смеяться. — Всего лишь пельменями. Хотя… Кто их знает, из чего они делают фарш у себя на мясокомбинате? В эти их мясорубки может угодить что угодно… вернее, кто угодно. Согласен, то, что я говорю, звучит не очень аппетитно и даже, я бы сказал, не совсем прилично, но правда частенько бывает неприглядной, вы согласны? Именно поэтому я стараюсь как можно реже покупать продукты в магазинах. Ничего не могу с собой поделать — противно. Так как насчет пельмешек?

— Благодарю вас, — вежливо ответила Анна Александровна, подавив внезапный рвотный позыв, — я сыта. Мне, пожалуй, пора, я и так засиделась у вас до неприличия долго. Вы правы, диагностика кармы — это совсем не то, что мне требуется. Вот поговорила с вами, и на душе полегчало.

— Нехватка нормального общения, — спокойно констатировал Козинцев, провожая ее до дверей. — Звоните или приходите в любое время. Только, если вас не затруднит, во второй половине дня.

— Непременно, — не покривив душой, сказала Анна Александровна.

В прихожей она остановилась, осененная внезапной идеей. Вопрос, который она собиралась задать, был дурацким, но удержаться Анна Александровна просто не могла, тем более что это вдруг показалось ей очень важным.

  35