ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Возвращение пираньи

Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... >>>>>

Жажда золота

Неплохое приключение, сами персонажи и тема. Кровожадность отрицательного героя была страшноватая. Не понравились... >>>>>

Женщина на заказ

Мрачноватая книга..наверное, из-за таких ужасных смертей и ужасных людишек. Сюжет, вроде, и приключенческий,... >>>>>

Жестокий и нежный

Конечно, из области фантастики такие знакомства. Герои неплохие, но невозможно упрямые. Хоть, и читается легко,... >>>>>

Обрученная во сне

очень нудно >>>>>




  102  

— Здравствуйте, — вежливо заговорил Сорокин, изображая, по всей видимости, свой визит в библиотеку. — Я полковник уголовного розыска. Дайте мне, пожалуйста, почитать что-нибудь про психологию каннибалов. Нет, что вы, это просто так, для общего развития…

— Да, — сказал Илларион, — никогда не думал, что ты у нас стеснительный. Ну, позвонил бы мне.

— Тебе… Знаешь, Забродов, твое дело — сторона. И вообще, напрасно я тебя в это впутал.

— Ты имеешь в виду, что я все испортил?

— Да нет, я бы так не сказал. Ты его почти нашел, но это такое дело, где «почти» не считается. В принципе, благодаря тебе круг людей, причастных к этому делу, предельно сузился, но почему-то толку от этого никакого.

— Совсем никакого?

— Абсолютно. Мы имеем пять человек, каждый из которых может что-то знать, а может и вовсе оказаться тем, кого мы ищем. И — ничего. Все чисты, как ангелы.

— Все пятеро?

— Уже четверо.

— Не понял, — строго сказал Илларион.

— Ax, да, ты же не в курсе, откуда тебе… Пятнов позавчера разбился на мотоцикле. Его приятель, этот, как его…

— Пантюхин, — подсказал Илларион.

— Да, Пантюхин. Так вот, он в больнице с сотрясением мозга и травмой руки. А Пятнова завтра будут хоронить.

— Как это вышло? — спросил Илларион, напряженно о чем-то думая.

Сорокин покосился на него и невесело усмехнулся.

— Не забивай себе голову, — сказал он. — Мы тоже решили было, что его кто-то убрал. Тем более что обстоятельства… В общем, он на большой скорости налетел на проволоку, протянутую там, где ей совершенно нечего было делать.

— И что? — спросил Илларион.

— А что бывает в таких случаях? Снесло башку к чертовой матери…

— И ты говоришь, что это не убийство?

— Понимаешь, — сказал Сорокин, — это произошло не на дороге, не в арке какой-нибудь и не в проходном дворе. Проволока была натянута между стойками турника на детской площадке, то есть там, где мотоциклисту делать совершенно нечего. Там три турника рядышком, и только один проем из трех перегородили подобным образом. Это… я даже не знаю, с чем это сравнить. Это все равно что сбросить кирпич с десятикилометровой высоты над чистым полем в расчете, что он упадет на голову совершенно конкретному человеку. Нелепая случайность, вот и все. Детишки какие-нибудь во что-нибудь играли или еще что-нибудь… Теперь разве узнаешь? А этот дурак на своей «Хонде», в темноте… Короче, стопроцентный несчастный случай. Нелепость, конечно, но факт. Так что один свидетель у нас выбыл наглухо, а другой отдыхает без сознания. Хорошо еще, что на нем во время падения был шлем. Он здорово треснулся затылком о край песочницы. Весь угол разворотил, и шлем раскололся. Плюс потеря крови — он, видишь ли, успел прикрыть голову руками, и проволока располосовала ему предплечье.

— Черт, — сказал Илларион, — как погано. Да, действительно нелепо.

Сорокин покосился на него, но лицо Забродова не выражало ничего, кроме искреннего огорчения.

— Обидно, — продолжал он. — Чертовски обидно, когда гибнут такие вот пацаны, которые еще ничего в жизни не видели и не успели. А главное, обижаться не на кого и к ответу никого не призовешь. Был человек — нет человека. И ни детей после него не осталось, ничего… Один сломанный мотоцикл.

— Да мотоциклу-то хоть бы что, — угрюмо произнес Сорокин. — Что ему сделается? Даже не поцарапался, пропади он пропадом. Знаешь, будь моя воля, я бы их запретил к чертовой матери, эти мотоциклы. Года не проходит, чтобы на них десяток человек не гробанулся. Да как гробятся! На ста километрах в час башкой в бетонный столб — это, знаешь, зрелище. Или как этот Пятнов всадник без головы…

— Да, — грустно согласился Илларион, — печально это все. Но поверь, полковник, у Стивена Кинга ты ответов на свои вопросы не найдешь. Да и ни у кого не найдешь, если уж на то пошло. Тебе не ответы надо искать, а убийцу. Наплюй на то, что он каннибал. Ищи мокрушника, а его кулинарные пристрастия пусть остаются его личным делом — во всяком случае, до тех пор, пока его не приведут к тебе в кабинет.

— Спасибо за совет, — проворчал Сорокин, мысленно проклиная себя за то, что вообще пришел в этот сквер.

Когда полковник вернулся на работу, его поджидал очередной сюрприз естественно, неприятный. Сюрпризы иного свойства случались у Сорокина на службе крайне редко, но он до сих пор не мог до конца смириться с таким положением вещей. Что это такое, в самом деле?! Человеку и без того тяжело, а тут еще все окружающие, словно сговорившись, так и норовят окончательно его добить.

  102