ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Возвращение пираньи

Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... >>>>>

Жажда золота

Неплохое приключение, сами персонажи и тема. Кровожадность отрицательного героя была страшноватая. Не понравились... >>>>>

Женщина на заказ

Мрачноватая книга..наверное, из-за таких ужасных смертей и ужасных людишек. Сюжет, вроде, и приключенческий,... >>>>>

Жестокий и нежный

Конечно, из области фантастики такие знакомства. Герои неплохие, но невозможно упрямые. Хоть, и читается легко,... >>>>>

Обрученная во сне

очень нудно >>>>>




  124  

Зимин с размаху ударил себя кулаком по лбу. Кретин! Ну конечно, провокация! ТАКИХ дураков, каким выглядел Филатов, на свете просто не бывает, зато провокаторов – сколько угодно. Хоть пруд пруди. И на кого они только не работают! На ментовку, на ОБЭП, на бандитов, конкурентов, газетчиков... Мирон, кстати, был газетчиком, и именно он притащил этого своего Филатова в Клуб. Ой-ей-ей!

Он заставил себя успокоиться – с трудом, но заставил. Ну ладно. Допустим, это была провокация. Допустим даже, что она удалась и что господин адвокат сейчас ни в какой не в больнице, а, скажем, в следственном изоляторе. Ну и что? Он-то, Зимин, здесь при чем? Ну, сдаст его Лузгин, и что? Не было этого, гражданин следователь! Это он на меня, простите, клепает. Да и с чего бы вдруг Лузгину оказаться в СИЗО? Что, убил он кого-нибудь? Украл? Счета перепутал – так это по ошибке... Нет, провокация, наверное, все же отпадает. Странная какая-то провокация. Глупая и бесцельная. Если подумать, то в СИЗО их надо было бы сажать вдвоем – господина адвоката, и его, Семена Зимина, за компанию. Счетов-то было два, и денежки Лузгин должен был поделить пополам. Если бы он это сделал и если бы его на этом замели, сидеть бы им сейчас в соседних камерах...

Словом, в данный момент все упиралось в Лузгина. Думать о Филатове было бесполезно: Зимин о нем ничего не знал.

Он вскочил с дивана и, как был, в носках, трусах, мятой рубашке и сбившемся на сторону галстуке, побежал искать телефон. Набирая номер Первой Градской, Зимин подумал, как это будет смешно, если вдруг окажется, что Лузгин спокойно спит на койке в травматологии – с ногой на растяжке, с уткой под кроватью и с перемазанной манной кашей физиономией.

Но посмеяться ему не довелось, потому что сонная тетка на том конце провода, пошуршав бумагами, ответила, что больной Лузгин в больницу не поступал – ни во вторник, ни в среду, ни сегодня ночью. Не было его там! Подпустив в голос толику искреннего беспокойства и легкого недоумения, Зимин слезно попросил посмотреть еще раз. Тетка посмотрела, но от этого фамилия Лузгина в ее списках не появилась, и Зимин, поблагодарив, повесил трубку.

И что теперь?

А вот что!

Зимин покосился на часы, которые показывали всего-навсего три минуты пятого, обругал их за это нехорошим словом и после секундного колебания набрал домашний номер Лузгина. Звонить, конечно, было до неприличия рано, но ждать Зимин не мог – вернее, не хотел. Подумать было страшно: ждать до десяти, до одиннадцати часов, когда госпожа адвокатша наконец соизволит проснуться, хлобыстнуть кофейку и протереть заплывшие со сна глаза. Да, именно госпожа адвокатша; что-то подсказывало Зимину, что самого Андрея Никифоровича он дома не застанет.

Набирая номер, он заранее готовился долго ждать, слушая длинные гудки, а потом еще дольше извиняться, объясняться, ссылаться на крайнюю необходимость и нижайше просить прощения за столь ранний звонок. Ничего подобного! Госпожа адвокатша схватила трубку после первого же гудка и вовсе не сонным, а, наоборот, каким-то очень напряженным и странно дрожащим голосом спросила, почти выкрикнула: "Андрей?!"

Зимину стало нехорошо от этого возгласа, но он взял себя в руки, извинился, представился и сказал, что он как раз таки и хотел узнать, дома ли Андрей Никифорович и если нет, то где, по мнению госпожи адвокатши, он может сейчас находиться.

Всхлипывая и сморкаясь, госпожа адвокатша рассказала ему весьма странную историю, которая показалась Зимину не столько странной, сколько настораживающей. Во вторник, где-то в районе обеда, – госпожа адвокатша как раз успела встать с постели, выпить кофе, принять ванну и набросить на мокрые плечи халат – Андрей Никифорович совершенно неожиданно ворвался в квартиру. Не вошел, нет, а вот именно ворвался, и вид при этом он имел настолько дикий и предосудительный, что у супруги его глаза на лоб полезли. Был Андрей Никифорович непривычно взволнован, взъерошен и растрепан, одежда его пребывала в беспорядке, а лицо носило несомненные следы рукоприкладства.

– А нога? – не удержался от ненужного вопроса Зимин.

– При чем тут нога? – раздраженно ответила госпожа адвокатша. – Какая нога? Я же вам говорю, он чуть ли не бегом вбежал... С рукой у него было что-то не то, с правой. Болела она у него, по-моему. Он сказал, что упал, поскользнулся на льду...

Зимин отметил про себя, что Лузгин во вторник врал гораздо больше, чем это приличествует даже человеку его профессии. Да и врал он как-то очень уж однообразно: поскользнулся, упал... Похоже, выдумыванием более правдоподобных и занимательных историй он себя просто не утруждал – то ли по недостатку времени, то ли по какой-то иной причине. С чего бы это вдруг?..

  124