Последние отзывы

  100  

– Повелеть прекратить это поношение основ, – ответили господа.

– Насчет прекращения – это вам к канцлеру! – радостно отписал им Гоша. – Он у нас занимается прекращением, недопущением и так далее, вплоть до искоренения.

Так что теперь мне предстояло принять делегацию от русской интеллигенции, которая в данный момент толпилась в приемной. Состояла она из Соболевского, Ильина, Мережковского, Гиппиус и примкнувшего к ним Розанова. Вообще-то подписантов было раза в три больше, но ко мне пришли только эти.

Ладно, подумал я, что спор идейных противников никакую, даже самую ублюдочную, истину родить не может, это давно ясно. Но вдруг единомышленники напрягутся и что-нибудь родят? Пусть даже мелкое и недоношенное…

Единомышленники вошли, расселись, отведали растворимого кофе и предоставили слово Соболевскому. Некоторое время я слушал, а потом, уловив знакомое слово, прихлопнул ладонью по столу.

– Минутку, Алексей Иванович. Множества бывают разные, в том числе и с нулевым количеством элементов. Или, например, множество корней квадратных из отрицательных чисел. Ах, вы не это имели в виду? Странно, сами послушайте…

Я со своего пульта отмотал запись чуть назад и включил воспроизведение.

– Множество пословиц, поговорок, выражений и крылатых фраз с введением нового правописания станут бессмысленными, – объявили нам динамики голосом Соболевского.

– Или вы просто употребили слово «множество», имея в виду «много»? Тогда полный список мне, пожалуйста.

– Список чего?

– Пословиц, поговорок, крылатых фраз и особенно выражений, которые потеряют смысл в новой орфографии. Господин Ильин, вы что-то хотите сказать?

– Я хочу привести пример^[1] – во фразе «Я люблю ея собаку» эти реформаторы предлагают употребить «её», то есть…

– Понятно. Очень удачный пример, лично меня убеждающий в преимуществах именно новой орфографии. Ведь по ней я могу подумать, что вы любите её, собаку… Любя так даму называете, бывает. То есть при желании у меня сохраняется лазейка для веры в человечество. А по старым правилам я вынужден представлять себе, как вы, значит, эту псину… Тьфу.

– Это демагогия! – пискнул Мережковский и замер, видимо в ожидании репрессий.

– Она самая, – согласился я, – как и то, что мне тут вами говорилось. Потому что когда в обсуждении государственных проблем оперируют словами «много», «невосполнимый» и так далее, это именно демагогия и есть. Не «много», а точную цифру! Не знаете точной – давайте с допуском, по его величине можно будет судить о компетенции. Не какие-то там невосполнимые пословицы и выражения, а полный перечень. Желательно с пометкой напротив каждого, а в чем его особая ценность. Не «лучшая часть российской интеллигенции», а пофамильный список! Вот в таком ключе я готов обсуждать поднятый вами вопрос, а как сейчас – нет.

– Господин канцлер, – поднял голову Розанов, – тем не менее, вы в какой-то мере узнали нашу точку зрения по данному вопросу. Могу ли я попросить вас вкратце изложить вашу?

– Тут вот какая тонкость, – задумался я, – на военных советах ведь не зря сначала дают высказаться младшим. Чтобы, значит, на них начальственное мнение авторитетом не давило. Хотя, действительно, какой я для вас авторитет? Ладно, слушайте.

Я отхлебнул кофе и продолжил:

– Вот тут говорилось о должном сохранении и преумножении духовного наследия. Ну так почитайте…

Я протянул Ильину полгода назад пришедшую Гоше кляузу на Мичурина. Там его безграмотно и косноязычно обвиняли в поощрении бл…ства среди растений и просили принять меры… Гоша, кстати, меры действительно принял – послал Мичурину сто тысяч и императорского комиссара, чтобы Иван Владимирович не тратил свое драгоценное время на общение с местными властями.

– Или вы скажете, что эта бумага представляет собой нечто исключительное? – поинтересовался я.

– Нет, – вынужден был признать Ильин, – но надо ведь ориентироваться на лучшие образцы!

– Системная ошибка, – покачал головой я. – Массовый инструмент должен быть рассчитан именно на массового пользователя, а вовсе не на отдельных гениев или дебилов. Но это совсем не значит, что их надо оставлять без оного – просто он будет не массовый, вот и все. Мне кажется, что в качестве языка бесплатного обучения, официального делопроизводства и технической документации надо принять те упрощения, которые предлагаются господами, фамилия которых, кстати, не «варвары», а Корш, например. А в качестве литературного на добровольной основе оставить существующую грамматику. И пусть писатель сам решает, по каким правилам ему писать… Где-то вот так.

  100