Последние отзывы

  134  

– Вы не имеете права, я ни в чем не виноват.

– Ну конечно, – усмехнулся Комбат. – Виноваты инопланетяне. Они и рубины добывали, и людей стреляли. А ты чист, как голубь мира.

– Стреляли людей?! – невольно воскликнул Коровин. – Но я действительно ничего об этом не знаю. Я только организовал прииск.

– А заодно и банду головорезов. Верно, Матрос, – последнее слово Комбат намеренно выделил, повысив тон.

– Я не Матрос, это ложь! Меня подставляют. Но я могу выдать настоящего Матроса, если вы отпустите меня под подписку о невыезде. Я ведь занимался рубинами, и у меня скоро свадьба. А убивали другие.

– Я не мент, – резко ответил Комбат. – Я хуже. И не беру подписок о невыезде. Из-за поганых рубинов застрелили моего хорошего друга и лишили жизни многих других людей. Я намерен покарать убийц.

– Да-да, конечно, – угодливо затараторил Коровин. – Но только убийц. А я человек маленький, к их делам никакого отношения не имею, Он был жалок и мерзок одновременно. Комбат брезгливо убрал с его плеча руку и задумчиво сказал:

– Допустим, ты не убивал и не отдавал таких приказов. Но ведь ты затеял добычу рубинов, из-за которых кто-то устроил настоящую бойню, и уже за одно это достоин смерти.

Коровина била нервная дрожь. От его слов зависела жизнь близкого и очень дорогого ему человека. Но его собственная жизнь, неземное счастье обладания Наташей были еще дороже. И он заговорил, запинаясь и тяжело дыша:

– Я не хотел заниматься рубинами, у меня были другие планы, но на этом настояла моя сводная сестра. Она высмеяла мои фантазии и сказала, что надо не витать в облаках, а держаться земли. Ей удалось найти исполнителей среди бандитов, она же разработала какой-то план захвата части заказника. А я только набрал рабочих и выполнял некоторые ее поручения.

– Женщина? – удивился Комбат, поняв, что Коровин говорит правду. Если бы он решил врать, то, конечно же, сделал главарем мужчину.

– Она не простая женщина, а депутат городской думы Знаете, какие у них везде связи!

Вопреки многочисленным легендам и поверьям, сердце Рублева не отозвалось внезапной болью, предсказывая беду. Оно билось ровно и мощно.

– Как звать эту мерзавку? – требовательно спросил Комбат.

– Анастасия Леонидовна Черняева, – неохотно ответил Коровин.

Рублев едва удержался от удивленного восклицания. Он провел рукой по глазам, отгоняя некстати возникшие видения. А они все появлялись, отказываясь подчиниться его железной воле. Вот он несет ее, обнаженную, на руках, любуясь совершенным женским телом. Вот он на мгновение застывает в нерешительности над постелью, а она, изогнувшись гибким телом, обвивает руками его шею и роняет на себя. Вот она засыпает, такая нежная, беззащитная и прекрасная.

Комбат тряхнул головой. И увидел постель, на которой уснула любимая женщина. Безумно дорогую, из красного дерева, с вставками из перламутра и черепаховой кости. Под стать ей и прочая обстановка комнаты. Натуральное дерево, кожа, позолота, люстры из горного хрусталя. На такую роскошь будет маловато зарплаты не то что депутата – президента! Рублев с ненавистью взглянул на Коровина, словно он был виноват в том, что милая, ласковая Настя оказалась безжалостной хищницей. Он, однако, справился с эмоциями и сказал Коровину:

– Ладно, давай по порядку.

Коровин изложил свою версию событий в Междуреченске, изобразив себя эдаким мальчиком на побегушках. Причем, выдав сестру, он ни словом не упомянул про Волыну, зная, чем это грозит.

– Однако и ты мразь порядочная, – в сердцах бросил Рублев.

Коровину со страху померещилось, что его сейчас будут убивать. Он жалко залепетал, клянясь до конца своих дней соблюдать законы, даже пообещал ежемесячно жертвовать церкви кругленькую сумму и наконец сунул руку во внутренний карман. Сначала Григорий Адамович ошибся, потащил оттуда деньги, но затем спохватился и достал фотографию.

– Взгляните, этому снимку всего неделя. Здесь я и моя невеста, теперь уже жена. Не убивайте меня ради нас обоих, – жалобно скулил он и в довершение рухнул на колени.

Комбат взял фотографию, посмотрел на ослепительную красавицу, чье лицо могло бы украсить обложку самого престижного журнала, затем взглянул на серую, невыразительную физиономию Коровина и едко сказал:

– Да, глупо мне было бы суетиться. Тебя скоро жизнь накажет так, как не снилось самому жестокому палачу.

Оставив застывшего в нелепой и унизительной позе Коровина, он двинулся прочь, по привычке бормоча вслух:

  134