Последние отзывы

  108  

Костюм на нем был старый, неопрятный, ботинки обшарпанные, лицо помятое, нездоровое: понятно, что пил он чаще не коньяк, а дешевую водку.

– Ты что, Владимир Адамович, неделю не спал? – после рукопожатия спросил Шелковников.

– Да уж, и не говори, мать ., с их работой! Какую неделю, уже две недели на ногах, бегаю, как гончий пес за зайцем с батарейкой «энерджайзер».

– Что, послать больше некого за бутылкой, сам бегаешь?

– Хорошо тебе, Паша, шутить, с тебя никто не спросит, никто тебя не накажет. А мы по-прежнему люди подневольные, сам ходил в нашей шкуре, знаешь.

– Знаю, знаю, ходил, потому искренне сочувствую.

Пойдем, коньячку тяпнем, чего на сухую разговаривать.

– Да, да, пойдем.

– Томочка, я воспользуюсь вашим кабинетом, поговорю с человеком? Кстати, наша Тамара – главный менеджер картинной галереи. Томочка, это Владимир Адамович, мой старый приятель.

– Очень приятно, – неуклюже поклонился Хохлов и сделал столь же неуклюжую попытку поцеловать руку в перстнях.

Тамаре, знавшей, что перед ней полковник ФСБ, было немного не по себе, но от его неловкого жеста она развеселилась.

– Не надо, к чему эти любезности, очень рада познакомиться. Да-да, Павел Павлович, располагайтесь, я еще час пробуду здесь. Надо все собрать, рассортировать, чтобы завтра начать упаковывать и готовить экспозицию к вывозу.

– Что, за границу? – сощурил глаза Хохлов.

– Черт его знает, у меня своих проблем хватает, – покачал головой Шелковников. – Пойдем, Владимир Адамович, пойдем. Поздравляю тебя со звездой, вернее, даже с двумя; когда я уходил, тебя еще только к майору представили.

– Да, было дело.

– Так ты быстро… За пять лет две звезды, еще годика четыре-пять – и в генералы выйдешь?

– Может быть, может быть, если не сдохну. Заездили уже, Паша, как скаковую лошадь – бьют, погоняют и все время новые барьеры передо мной ставят и ставят. Дух перевести некогда, грязь с боков, пену с морды смыть не успеваю…

– Красиво говоришь.

– Да уж, говорить мы все научились, а вот дело делать некому.

– Что, молодежь не идет?

– Какая это молодежь – выскочки! Все толковые ушли – кто в банки, кто в частные сыскные агентства.

Кто к бандитам… В общем, разбрелись, разлетелись по свету.

– Ладно, пойдем, обмоем встречу и твои звездочки.

Кабинет Тамары Васильевой был обставлен просто, но со вкусом.

– Коньяк, водку, вино?

– Все равно, – бросил Хохлов, устало опускаясь в мягкое кремовое кресло.

На столе появилась бутылка коньяка, две рюмки, из холодильника было извлечено стеклянное блюдо с тонко порезанным лимоном, а также несколько бутербродов.

Шелковников выглянул за дверь и, обратившись к длинноногой девице в кожаной юбке, негромко распорядился:

– Людочка, пожалуйста, минут через пятнадцать подай кофе. Я тебе буду очень обязан.

На столе появилась коробка импортных конфет в блестящей фольге.

– Красиво живете.

– Приходится, иностранцы бывают. В общем, стараемся, мух не ловим. Упустить клиента – все равно что кошелек потерять, – пояснил Шелковников.

– Слушай, чем ты вообще занимаешься, Паша? – немного фамильярно обратился к нему Хохлов.

– Как видишь, картины, скульптура, вожу выставки, консультирую, помогаю с оформлением документов. Слава Богу, я на всем этом собаку съел, поднаторел, да и знакомства кое-какие остались. В общем, друзья-приятели не отказывают в помощи.

– Понятно. Живешь безбедно?

– Хотелось бы жить богаче, – спокойно произнес Павел Павлович Шелковников, бросая на стол пачку дорогих сигарет.

Хохлов вытащил сигарету из своей помятой пачки, щелкнул одноразовой зажигалкой. А его бывший коллега небрежно поставил на стол золоченую зажигалку «зиппо».

– Да, жизнь идет, – произнес полковник Хохлов, затягиваясь сигаретой.

– Насколько я понимаю, ты с машиной?

– Да, с водителем, сейчас ожидает, спит.

– Тогда тебе можно расслабиться.

– Да нет, расслабляться некогда, работы вагон.

– У всех работы много, Владимир Адамович.

– Не называй ты меня по отчеству, что за церемонии!

– Ладно, ладно, – милостиво согласился Шелковников, – хорошо, Володя, хорошо. Так что тебя привело ко мне?

Он отвинтил пробку бутылки, разлил коньяк по рюмкам, по чуть-чуть.

Хохлов взял рюмку, Шелковников свою.

– За твои звезды.

– Ну их к черту, эти звезды, не с неба они мне на плечи упали, давай за встречу.

  108