Последние отзывы

  10  

– Завидую вашему жениху, Варвара Андреевна, – молвил генерал, лаская Варю взглядом. – Вы незаурядная девица. Однако позвольте представить моих товарищей. С мистером Маклафлином вы, по-моему, уже познакомились, а это мой ординарец Сережа Верещагин, брат того самого Верещагина, художника. (Варе смущенно поклонился худенький миловидный юноша в казачьей черкеске.) Между прочим, и сам отличный рисовальщик. На Дунае во время разведки так турецкие позиции изобразил – просто заглядение. А где д'Эвре? Эй, Эвре, давайте-ка сюда, я представлю вас интересной даме.

Варя с Любопытством смотрела на француза, который подъехал последним. Француз (на рукаве повязка «Корреспондентъ № 32») был чудо как хорош, в своем роде не хуже Соболева: тонкий, с горбинкой, нос, подкрученные светлые усы с маленькой рыжеватой эспаньолкой, умные серые глаза. Глаза, впрочем, смотрели сердито.

– Эти негодяи – позор турецкой армии! – горячо воскликнул журналист по-французски. – Только мирных жителей резать хороши, а чуть бой – сразу в кусты. На месте Керим-паши я бы их всех разоружил и перевешал!

– Успокойтесь, храбрый шевалье, здесь дама, – насмешливо прервал его Маклафлин. – Вам повезло – вы предстали перед ней романтическим героем, так не теряйтесь. Вон как она на вас смотрит.

Варя вспыхнула и метнула на ирландца сердитый взгляд, но Маклафлин лишь добродушно расхохотался. Зато Д'Эвре повел себя, как подобает истинному французу, – спешился и поклонился.

– Шарль д'Эвре, к вашим услугам, мадемуазель.

– Варвара Суворова, – приветливо сказала она. – Рада с вами познакомиться. И спасибо всем вам, господа. Вы появились вовремя.

– А позвольте узнать ваше имя – спросил д'Эвре, с любопытством взглянув на Фандорина.

– Эраст Фандорин, – ответил волонтер, впрочем, смотря не на француза, а на Соболева. – Воевал в Сербии, а теперь направляюсь в г-главный штаб с важным сообщением.

Генерал оглядел Фандорина с головы до ног. Уважительно поинтересовался:

– Поди, хлебнули горя? Чем занимались до Сербии?

Поколебавшись, Эраст Петрович сказал:

– Числился по министерству иностранных дел. Титулярный советник.

Это было неожиданно. Дипломат? По правде говоря, новые впечатления несколько ослабили изрядный (что уж скрывать) эффект, произведенный на Варю ее немногословным спутником, однако теперь она вновь им залюбовалась. Дипломат, отправившийся добровольцем на войну, – это, согласитесь, нечасто бывает. Нет, определенно, все трое были замечательно хороши, каждый по-своему: и Фандорин, и Соболев, и д'Эвре.

– Что за сообщение? – нахмурился Соболев.

Фандорин замялся, явно не желая говорить.

– Да бросьте разводить тайны Мадридского двора, – прикрикнул на него генерал. – Это в конце концов невежливо по отношению к вашим спасителям.

Волонтер все же понизил голос, и корреспонденты навострили уши.

– Я пробираюсь из Видина, г-господин генерал. Осман-паша три дня назад выступил с корпусом по направлению к П-плевне.

– Что за Осман? Что за Плевна?

– Осман Нури-паша – лучший полководец турецкой армии, победитель сербов. Ему всего сорок пять, а он уже м-мушир, то есть фельдмаршал. И солдаты у него – не чета тем, что стояли на Дунае. А Плевна – маленький городок в т-тридцати верстах к западу отсюда. Нужно опередить пашу и занять этот стратегически важный п-пункт. Он прикрывает дорогу на Софию.

Соболев хлопнул ладонью по колену – его конь нервно переступил с ноги на ногу.

– Эх, мне бы хоть полк! Но я, Фандорин, не у дел. Вам надо в штаб, к главнокомандующему. Я должен закончить рекогносцировку, а вам выделю конвой до Царевиц. Вечером милости прошу в гости, Варвара Андреевна. В шатре у господ корреспондентов бывает весело.

– С удовольствием, – сказала Варя и боязливо посмотрела в сторону – туда, где положили на траву пленного офицера. Двое казаков присели рядом на корточках и что-то с ним делали.

– Тот офицер мертвый, да? – шепотом спросила Варя.

– Живехонек, – ответил генерал. – Повезло чертяке, теперь сто лет проживет. Когда мы башибузукам на хвост сели, они ему пулю в голову, и наутек. А пуля – она, как известно, дура. Прошла по касательной, только лоскут кожи сорвала. Ну что, братцы, перевязали капитана? – громко крикнул он казакам.

Те помогли офицеру подняться. Он покачнулся, но устоял на ногах, а казаков, хотевших поддержать за локти, упрямо оттолкнул. Сделал несколько дерганых шагов на неверных, того и гляди подломятся, ногах и, вытянув руки по швам, прохрипел:

  10