Последние отзывы

  47  

Глеб пробрался к тыльной стороне рубки и уселся, прислонившись к ней спиной. Стекло проходило сантиметрах в двадцати над его головой. Даже если бы мужчине, ведущему теплоход, пришлось носом уткнуться в стекло, то самое большее, что он смог бы увидеть, это носки ботинок Глеба.

Рядом с рубкой из надстройки выходила металлическая труба, прикрытая конусом-колпачком, – вентиляция каюты. Глеб чуть отогнул жестяной край и заглянул в нее. В межпотолочном пространстве вращал лопастями небольшой вентилятор. –Его тихое гудение, наверняка, не дало бы расслышать разговор, происходящий в каюте.

Сиверов вытащил из кармана пиджака зажигалку, просунув руку в трубу, остановил лопасти вентилятора и осторожно разжал пальцы. Вентилятор бездействовал: крыльчатка прижала зажигалку к арматуре. Вентиляционный канал располагался прямо над столом.

Теперь Сиверову оставалось лишь ждать, когда появятся хозяева жизни и этого праздника, на котором он был незваным гостем. На всякий случай он расстегнул кобуру и чуть приподнял пистолет, чтобы выхватить его без всякой задержки, если понадобится.

Лия стояла у парапета с бокалом вина и смотрела на Ленского. Тот, ощутив на себе пристальный взгляд, повернул голову и улыбнулся женщине. “Хороша, чертовка, – подумал он, – но слишком умная, с дурами проще. Им много не надо: дорогой, с их точки зрения, подарок, немного внимания, пара ласковых слов. Ей же этого всегда было мало”. Ленский любезно улыбался, будто пытался напомнить улыбкой о нескольких счастливых днях из прошлой жизни. “Вид у нее такой, словно заготовила ножик и хочет всадить его мне под ребра”, – подумал он.

– Вернуться решила? – спросил Данилов у компаньона. – Лия – такая штучка, что ее кроме тебя никто потянуть не сможет.

– В каком смысле, потянуть? – зло сплюнул Ленский.

– Женщины потом, – коротко оборвал компаньона Данилов. – Время. Ленский поманил охранника.

– Скажешь Кривошееву, чтобы зашел в кают-компанию через десять минут, – сказав это, Ленский даже не дождался подтверждения того, что охранник его понял: свое время он ценил.

Юшкевич любезничал с молоденькой девушкой, устроившись за стойкой бара. Та заливисто смеялась, запрокидывая голову и картинно рассыпая светлые волосы по оголенной спине. Чувствовалось, что она привыкла работать на камеру. На экране и на фотографии ее ужимки смотрелись бы натурально, но в жизни выходил явный перебор.

Ленского, как человека с тонким вкусом, эти коробило. Юшкевич же был непритязательным, любил удовольствия простые и забористые. И если большинство гостей пили вино и шампанское, Юшкевич то и дело прикладывался к высокому стакану, до половины наполненному водкой, в которой позванивали крупные кубики льда.

– Извините, но я хотел бы переговорить. Девушка сперва недовольно обернулась, ей не хотелось прерывать флирт, но, увидев, кто перед ней, она тут же посчитала за лучшее соскользнуть с высокого никелированного табурета и отойти к борту, на прощание послав Юшкевичу растянутый во времени воздушный поцелуй и короткую фразу:

– Я буду ждать вас.

Кривошеев нервничал, ему не нравилось, что охранник попросил его задержаться на палубе. “Неужели я промахнулся, – подумал полковник налоговой полиции, – и они не поверили в искренность моего предложения. Думают, будто это подстава”.

Юшкевич даже не глянул в сторону Кривошеева, словно они не были знакомы.

– Все в порядке? – спросил Ленский, проходя мимо охранника, стоявшего возле угла надстройки.

– Никто подозрительный не крутился, – тихо произнес охранник. – Никто подозрительный? Или вообще никто?

– Была тут парочка, целовались, от чужих глаз прятались.

Это объяснение вполне устроило Ленского.

– Проходите, – он пропустил вперед себя Юшкевича, тем самым выказывая ему почтение.

С людьми из администрации президента ни Ленский, ни его компаньоны не ссорились. Трое мужчин с серьезными лицами зашли в кают-компанию, расселись за овальным столом.

Девушка, с которой еще минуту назад любезничал Юшкевич, попробовала было пробраться на корму, но охранник преградил ей дорогу.

– Попрошу вас вернуться, – тихо, но твердо проговорил он.

– Мне туда надо.

– Через полчаса, пожалуйста, но не сейчас. Фотомодель, обиженно поджав губы, проворковала: “Хам” – и, вильнув бедрами, пошла к гостям.

Юшкевич положил перед собой сжатые кулаки.

  47