Последние отзывы

  23  

– Господа, господа! Вы шутить изволите? – беспомощно улыбнулась Евдокия Павловна.

– Отчего же, маман, они всерьез собираются стреляться, – вмешалась Шурочка. Лежечев и Соболинский одновременно повернулись к ней. – Ведь один – западник, а другой – славянофил! Я правильно сказала? Из-за этого что, теперь убивают? Из-за расхождения во взглядах?

– Ну, до дуэли еще не дошло, – мило улыбнулся Серж. – Мы, разумеется, шутим. Вы правы, Александра Васильевна: расхождение во взглядах не повод для дуэли. Иное дело, честь женщины… – насмешливо сказал Серж.

– Да, да, – встрепенулся Василий Игнатьевич. – Честь женщины. Я помню, году в десятом…

Шурочка перевела дыхание. Теперь солировал папенька, а соперники молчали. Взгляды, которыми они обменялись, были враждебными. Она подумала, что разговор этот похож на продолжение серьезного спора, который давно уже был между ними. Как выяснилось, они друг друга знают. Это взаимная неприязнь, и давняя. Шурочка чувствовала, что она не причина, но повод. Присутствие молодой красивой женщины их распаляет.

Лежечев нашел-таки момент, чтобы ей сказать:

– Этот человек для вас опасен, Александрин. Не верьте всему, что он говорит.

– Отчего же?

– Я знавал его раньше, в бытностью свою в Петербурге. Он компрометирует женщин одним лишь своим присутствием. Вам нельзя находиться рядом с ним.

– Да вам-то что за дело?

– Потому что он приехал в этот дом затем же, зачем и я.

– И зачем?

– Видеть вас, слышать ваш голос, и…

– Александрин! – Маменька, кажется, почуяла неладное и уже спешит к ним. – Собирается дождь, ты бы накинула на плечи шаль.

– Дождь, какой дождь? – Она посмотрела в окно. – На небе ни облачка!

– Господа! Не хотите ли чаю? А ты иди к себе, накинь шаль, – не слушала ее Евдокия Павловна. – Господа, здесь немного развлечений, которые мы могли бы вам предложить… К большому нашему сожалению.

– Вы не составите как-нибудь вечерком партию в карты Евдокии Павловне? – оживился помещик Иванцов. – Она страстная почитательница игры в бостон, а я, признаться, не любитель карточной игры. Были времена, когда… Эх, да что там говорить! – махнул он рукой. – Но сейчас, господа, не играю. Давно уже не играю.

Василий Игнатьевич со вздохом посмотрел на жену. Ее приданое он спустил именно в карты.

– С большим удовольствием! – Лежечев понял, что объясниться не удастся, и решил подождать удобный момент.

– Завтра вечером, если хозяева не возражают, – слегка поклонился Серж. – Карточная игра – моя страсть.

– Решено, – кивнул Лежечев. – Завтра вечером и я непременно буду у вас.

«Ах! – отражалось в глазах у всех сестер Иванцовых. – Неужели они будут здесь и завтра?! А главное, здесь будет Серж!»

Шурочка же прогрузилась в свои мысли. Вольдемар только что открылся ей. Впрочем, это не совсем признание в любви, а лишь признание в том, что он бывает здесь только ради нее. А разве это не одно и то же? И как же теперь быть с Жюли? И потом: Лежечев может и ошибаться. Визит Сержа, это всего лишь визит вежливости. Но едва они вышли в сад, Соболинский подошел к ней и шепнул, слегка сжав ее руку:

– Я жду вас завтра, на том же месте. Александрин… В то же время…

Она вздрогнула. Его голос обжигал, как и давеча его рука. Она почувствовала себя беспомощной.

– Я не могу…

– Вы боитесь?

– Да.

Он оглянулся: Иванцовы были заняты Владимиром Лежечевым, и сказал тихо, со значением:

– Одна только встреча, большего я не прошу.

Оказывается, это была всего лишь просьба! А Шурочкино сердце восприняло ее как приказ. Да зачем ему нужно это свидание? Но раз он этого хочет… Она еле заметно кивнула и произнесла губами: «Завтра на том же месте. Утром. Я приеду». Лежечев уже спешил к ним.

– Александра Васильевна, я много рассказывал о заграничных вояжах, но совершенно упустил из виду Санкт-Петербург, – в сердцах сказал он, глядя на Соболинского. – Хоть господин Соболинский уже зачислил меня в славянофилы, однако же я не могу похвалить русскую столицу так же, как и русские обычаи. Это скверное место, и нравы там весьма скверные.

– И люди, вы хотите сказать? – зловеще улыбнулся Серж.

– Я там служил, в так называемой «новой» гвардии. И оставил службу не далее как этой весною. И мы встречались с вами в Петербурге, мсье Соболинский, в салоне у графини Б*, если вы изволите это припомнить.

– Я прекрасно это помню.

– Тогда, должно быть, вы вспомните и то, что графиня сейчас при смерти? У нее родильная горячка.

  23