Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
170 
– Он написал мне расписку… – проворчал толстяк. – Вы тут уже ни при чем. Если он мертв, конечно.
– Он мертв, а я ни при чем, – спокойно ответила Анна, выпрямилась и пошла на бульвар.
Для покупок ей понадобилось больше часа. Дома не было практически ничего. Она покупала продукты, стояла в очередях в кассу, засовывала свертки сперва в один пакет, потом в другой и все время старалась ни о чем не думать. Не было сил думать. Вернулась она на машине – хотя ехать было две минуты. Но ноги уже отказывали. Дома она приготовила большой обед. Или ужин? Вечерело, голова немного прояснялась. Анна купила бутылку вина и выпила полстакана, пока жарила мясо. Потом позвала Алису.
Девочка сидела за столом и жадно ела. Анна больше не поучала ее, чтобы та держалась прямо, не чавкала. Сидела напротив, аккуратно ковыряла вилкой в тарелке, словно у нее не было аппетита. На самом деле ей просто не хотелось пугать ребенка своей жадностью.
Она еще немного выпила. Алиса покосилась на бутылку, но ничего не сказала.
– Сейчас придет мастер, исправит нам телефон, – сказала Анна, вытерев губы бумажной салфеткой. – Ты не будешь выходить на улицу?
– Нет.
– Хорошо. Тогда иди к себе. Тебе нужно подготовиться к школе. Я напишу записку твоей классной руководительнице.
– Напиши, – равнодушно ответила Алиса.
– Ты не рада, что мы свободны?
– Мне все равно, мама.
– Почему? – Анна наконец вышла из своего оцепенения. – Это странно. Ты чем-то расстроена?
– Нет.
– Я думаю, что нет. Олег был для тебя… Ну, тут и говорить нечего. Теперь я все понимаю.
– Все? – Алиса подняла голову. – А ты кому-нибудь сообщишь, что он убил того дяденьку?
– Что?
– Я все знаю.
– Откуда?! Ты опять подслушала?! – Анна рассердилась, глядя в эти дымчатые непроницаемые глаза. – Ты стала слишком много врать и подслушивать! Это безобразно! Я тобой займусь!
– Ну конечно… – издевательски протянула девочка, вставая из-за стола. – Когда у тебя будет время.
Когда-нибудь!
– Что ты себе позволяешь? – Анна снова почувствовала себя сильной, властной, уверенной в себе.
Как раньше. Может быть, сыграла свою роль полная тарелка мяса. – Это что за высказывания?! Смотри, Алиса! Я ведь могу и наказать тебя!
– А как?
Девочка склонила голову на плечо – ни дать ни взять серенький воробышек. Наглый и слабый одновременно. У Анны увлажнились глаза, она махнула рукой, чтобы та ушла. "Действительно, как ее наказать… – сказала она про себя. – Девочка слишком многое вынесла в эти дни. Столкнулась с такой мерзостью… Жила в темной квартире, почти впроголодь…
Пещерный век. Эти страшные визитеры! Как я теперь могу считать ее ребенком?! Раньше это было так удобно… Но теперь…"
В дверь позвонили – пришел мастер. Он починил разрезанный провод, проверил телефон и велел больше так не обращаться с проводкой, будет пожар. Анна согласно кивала. Ей было невмоготу объяснить, что это не она так обращалась с проводкой.
Когда мастер ушел, из комнаты снова показалась Алиса. Анна обратила внимание на то, что девочка очень бледна. Но в конце концов, это было неудивительно. Ребенок слишком долго просидел без свежего воздуха, в квартире. Анна кивнула ей:
– Ну что? Дуешься на меня?
– Мама, кому ты будешь звонить? – спросила девочка вместо ответа.
– Кому?
– Да, кому? Папе?
– Почему именно папе?… – прошептала Анна. – Даже не думала.
– Мы что, останемся здесь?
– Деточка…
– Мама, неужели ты останешься здесь?! – со звенящей ноткой в голосе спросила Алиса. – Я не хочу!
Позвони папе!
– Что это даст?
– Ничего. Он приедет, и мы вернемся туда. Домой.
Там будем жить все вместе.
Она говорила отрывисто, взволнованно, с какой-то невероятной надеждой в голосе и в глазах. Анна только вздохнула, глядя на нее.
– Давай сделаем так… – сказала она в ответ. – Я позвоню папе, и он заберет тебя на пару дней к себе. Но я не могу ехать.
– Но ведь он умер!
"Вот на что она надеялась все это время… – поняла Анна. – Ненавидела Олега, который отнял у нее отца и мать. Который изображал любовь и обманывал меня. Который убил. Но этого она знать не могла.
И все же ненавидела, все понимала, ждала. И дождалась. Боже мой, как это было бы просто! «Позвони папе!» Только и всего… И как объяснить ей, что ее папа никогда меня не простит? А если он простит, то не прощу себе я, что все изменила, всем изменила, Даже самой себе. Жить без Олега я смогу. Думаю, что смогу. Надо только потерпеть первое время. Но жить с Павлом…"
170 
