Последние отзывы

  40  

Причем для депутатов все будет очень просто. Если проворовавшийся выберет условный срок, то он остается на своем месте, но подписывает бумаги, что отныне его взаимоотношения с государством будут происходить на внесудебной основе. То есть сразу через седьмой отдел. И далее он трудится без выходных, отпусков и права хоть на полдня покинуть свой уезд, зная, что за ним теперь гораздо более пристально следят и что курирующему комиссару ничего не придется доказывать, подозрений вполне хватит. По окончании срока полномочий параллельно с выборами электорат по десятибалльной шкале оценивает деятельность своего предыдущего избранника. Если он наберет единицу — избирательная кампания заканчивается торжественным повешением. Десятку — приговор отменяется, снимается арест с имущества, все наворованное возвращается, ну и плюс доплата за неиспользованные отпуска и выходные.

Но вот бездумно переносить эту систему на верхние эшелоны власти не следует. Ибо на уездном уровне некоторый популизм не повредит, а вот Дума, скажем, в идеале должна заботиться не о сиюминутном, а о долговременных перспективах развития страны. Правда, утверждать, что сейчас она у нас активно занимается именно этим, мог только самый оголтелый оптимист, да и то спьяну. Но покажите мне хоть один парламент в мире, про который можно, не кривя душой, сказать, что он в поте лица работает на будущее своей страны? Не получится, причем без разницы, у нас такое искать или в двадцать первом веке.

Здесь я почувствовал, что мой законотворческий порыв иссякает. И дабы зря не насиловать организм, сделал несколько пометок и отложил бумаги про всенародно избранное ворье в специальную папку, где содержались документы, которым по тем или иным причинам надо было вылежаться. Пустить сок, образно говоря. После чего отпустил референта, а сам отправился к Танечке — выпить кофе и послушать какую-то новость средней интересности, о наличии которой говорил мигающий зеленый светодиод на моем табло.

— Шеф, — встретила меня директриса ДОМа, — вчера вечером я взяла на себя смелость порекомендовать Никонову двухмесячное послушание в монастыре. С целью повышения молитвенной квалификации. В ближайшее время он обратится к вам с просьбой на эту тему.

— От те раз, — удивился я, — ему чего, мало знания, сколькими пальцами и в какую сторону следует креститься?

— Дело в том, что эксперимент с возможными отрицательными последствиями портала на организм, оказывается, увенчался некоторым успехом. Но точно о его результатах я узнала совсем недавно.

Я припомнил — действительно, было такое, на одной из наших первых межмировых встреч, еще до войны. Тогда Никонову сказали, что путешествие через портал может нанести некоторый ущерб здоровью, типа расстройства желудка или легкой экземы.

— Мои девочки еще полгода назад обратили внимание, — продолжала Татьяна, — что Петр Сергеевич перед отбытием в тот мир старается ничего не есть не меньше суток. Ну, он мне и признался — действительно, при возвращении к себе его мгновенно прохватывает сильнейший понос. Я в ответ посоветовала молиться перед переходом искренно, от души, а не просто стоять и ждать, когда монахи кончат бубнить. И добавила, что в случае особо истовой молитвы воздействие портала может даже сменить знак. Так вот, не так давно у него прямо перед переходом случилось обострение геморроя, и это, видимо, подвигло страдальца к повышенному молитвенному рвению. И каково же было его изумление, когда после перехода все симптомы как рукой сняло! А монахи с моей подсказки ему сообщили, что так можно вылечить не только геморрой, а вообще что угодно. Вот он и проникся.

— Замечательно, — в предвкушении потер руки я, — умеете вы, Танечка, с утра поднять настроение! Я, пожалуй, прямо сейчас позвоню отцу Антонию.

— Да, я так и думала, что в качестве монастыря вы порекомендуете именно Высоцкий, — улыбнулась директриса.

Дело было в том, что жизнь послушников у отца Антония представляла из себя отнюдь не сахар, а нечто вроде курса молодого бойца. Подъем — в полшестого, с шести до семи утренняя служба, потом два часа работ на стройке. Снова служба с десяти до часа. Обед (завтраков в монастыре не практиковалось), после которого получасовой отдых. Снова работы до шести вечера. Потом — служба, после нее ужин, после него снова служба до десяти. Полчаса личного времени и отбой.

Причем среди послушников уже случались персоны из достаточно высоких слоев общества. Ибо мало того, что отец Антоний имел заслуженную славу подвижника, так ведь все, кому надо, знали: он может в любой момент без доклада зайти хоть к императору, хоть к канцлеру, и сказать им все, что про них думает. Правда, он никогда этой возможностью не пользовался, но вот этого-то почти никто и не знал. От наших предложений занять какие-нибудь посты в руководстве церкви он категорически отказался. А когда я, малость подготовившись, с помощью цитат из Евангелия попытался поколебать его упорство, он, улыбнувшись, заметил:

  40