Отлет

Накануне вечером она рыдала. На ужин не пошла, как Анна ее ни уговаривала.

– Марина, не умирать же с голоду. Не реви: его привезут прямо в аэропорт. Вы встретитесь в зале ожидания.

– Ты мне врешь, – ревела Марина. – Я никуда не поеду.

– Не веришь мне – позвони Лючии, – Анна сунула ей телефон.

Итальянка ответила почти сразу.

– Господин Соколов должен улететь завтра, – кисло сказала она. И Марина сразу же заподозрила ее во вранье. Как и Анну.

– А почему его не отпустят сегодня, чтобы он мог собрать вещи?

– Необходимо уладить кое-какие формальности, – в голосе Лючии не было энтузиазма.

«Врет!» – опять подумала Марина и закричала в трубку:

– Завтра у нас кончается виза! И мы должны освободить номер! Но ведь все его вещи здесь!

– Вы что, не в состоянии собрать чемоданы и отвезти их в аэропорт? – съязвила итальянка. – А мне всегда казалось, что русские женщины способны сами о себе позаботиться!

– Вы можете поклясться, что Максим завтра улетит?

– Я не полиция, – отрезала Лючия. – И не консул. Я никаких гарантий не даю. В списке на трансфер из отеля его нет.

– Вот видите! – закричала Марина. – Значит, он не летит!

– Но вы-то летите! Вы есть в списке. Вы и госпожа Романова.

– Я никуда не поеду без него!

– Тогда за вами придет полиция. Ваш номер оплачен только до десяти утра завтрашнего дня.

– И пусть! Пусть меня тоже заберут в полицию!

– В полицию вас не заберут, – злорадно заявила Лючия. – Выставят на улицу со всеми вашими чемоданами. А учитывая, что у вас заканчивается виза, депортируют. Силой. Одну. Так что лучше вам не упрямиться, госпожа Соколова. Собирайте вещи, – сказала итальянка и дала отбой.

– Ты все слышала? – тут же вцепилась Марина в Романову.

– Да, конечно.

– И что скажешь?

– Тебе уже все сказали: собирай вещи.

Анна была спокойна. Посмотрев на часы, она сообщила:

– Через пять минут начнется ужин. Открывается главный ресторан. Одевайся, пожалуйста.

Сама она была в длинном платье, причесана и накрашена. В ушах у Анны поблескивали бриллиантовые серьги, на шее кулон. Марина поняла, что ее больше всего раздражает в Романовой: пунктуальность. Эта отвратительная привычка все время смотреть на часы. Такое чувство, что однажды она скажет: «Завтра в десять утра я умру».

И умрет. У нее все по плану, даже собственная смерть. Но это же невыносимо!

– Ты идешь? – спросила Анна.

– Нет!

– Ну, как хочешь.

Как только хлопнула дверь, Марина принялась безудержно рыдать. Она понимала: надо что-то делать, но что? Она не может улететь в Москву без мужа, но… и не улететь не может тоже. Что будет с дочерью и престарелыми родителями, когда в аэропорту они не увидят ни ее, ни Максима? Хорошо еще, что информация не просочилась в прессу, пока это еще тайна. Но если они оба останутся, причем она – нелегально, то разразится скандал, и журналисты попытаются сотворить из него очередную сенсацию. Марина сама была журналисткой, она прекрасно знала, как это делается. И никакие ее телефонные разговоры с родителями, а тем более с прессой, не помогут. Родители будут думать, что она чего-то недоговаривает, а журналисты выдергивать из текста нужные им фразы, действительно сказанные ею или Максимом, но снабжать их своими комментариями. Истолковывать так, как им вздумается. Появятся скандальные статьи. У свекрови больное сердце, она может всего этого не выдержать. Поэтому Марине надо возвращаться. Она должна быть рядом с родными ей людьми, чтобы оградить их от нежелательного общения с журналистами и как-то поддержать. Хотя ей и самой сейчас нелегко.

А как же Максим? Оставить его здесь? Одного?

Как ей поступить?

Она опять принялась рыдать. Через час вернулась Анна.

– Все лежишь?

– Что мне еще делать? – Марина резко села.

Анна достала мобильный телефон и принялась набирать номер. Потом сказала в трубку несколько слов по-английски и протянула ее Марине:

– У тебя ровно минута.

– Кто это?

– Говори!

– Алло? – она прижала к уху трубку.

– Марина, это я, – раздался в ней голос Максима.

– Максим! – закричала она. – О господи! Родной!

– Слушай, не перебивай, – торопливо заговорил он. – У нас мало времени. Собирай вещи, слышишь? Тебе надо завтра утром уехать в аэропорт…

  90