Эпилог

Мы пробыли в деревне неделю, как и планировали. Я обещал Насте, что приведу в порядок участок и дом и мы сюда обязательно вернемся.

Во Франции, на вилле, нас ждала мама. Отец остался в Москве, его не пустили дела фирмы. Сентябрь — месяц напряженный. Фактически это начало года, как он начнется, так все дальше и пойдет. Проблемы с новым микрорайоном надо как-то решать, дольщики требуют сдачи первой многоэтажки. А у комбината новый директор. Не упрощает ли это задачу? А может, напротив, усложняет? Впрочем, от меня это все теперь далеко.

Вместе мы провели прекрасных две недели. Мама, Настя и я. Погода была отличная, море теплое, а любовь вечная. Правда, я заметил, что мама волнуется, все время пытается мне что-то сказать. Перед самым отъездом она не выдержала:

— Леня, у тебя не найдется для меня минутка?

— Ну, конечно, найдется! — улыбнулся я. — О чем ты хотела поговорить?

— О твоем отце.

Я взял маму за руку, притянул к себе, обнял и ласково сказал:

— Я все знаю, ма. Мы разные люди, но я постараюсь его понять. Поверь, я не хотел бы видеть своим отцом никого другого.

— Он тебя любит. Очень.

— Я знаю. И… не надо мне ничего объяснять. Пусть все остается, как есть.

— Ты в этом уверен? — Она смотрела на меня в упор.

Я не отвел взгляда и был как никогда серьезен:

— Ну конечно!

И мама все поняла. На этом разговор закончился.

А как только мы вернулись в Москву, я отправился к отцу, прямо в офис. Когда секретарь доложила обо мне, он очень удивился, но тут же принял. Я с улыбкой вошел в его кабинет:

— Здравствуй, папа!

Мы обнялись.

— Ты что, прямо из аэропорта — сюда? — спросил отец, разжав объятия.

— Нет, сначала отвез Настю домой.

— И… как дела?

— Все отлично. Мы хорошо отдохнули. Отдельное спасибо капитану яхты и повару на вилле… А я пришел к тебе по делу.

— Ну, садись.

Мне показалось, что отец напряжен. Но разве по его лицу что-нибудь поймешь? Я сел в кресло, напротив его огромного стола, заваленного бумагами, и широко улыбнулся. Я пришел с миром, хотя и думал в этот момент о фотографиях, лежащих в старом деревенском доме, за иконой.

— Папа, я решил, что пора заняться делом. У меня теперь семья, и скоро, возможно, будет ребенок. Мне нужна работа. И… работа высокооплачиваемая. Ведь я теперь не один. С моей стороны не будет наглостью попросить тебя об одолжении? О месте в твоей фирме?

— Ты знаешь, что фирма всегда готова тебя принять, — размеренно сказал отец.

— Я тоже готов поработать на ее благо. Я хочу восстановиться в институте. Понимаю, что поздно, но даю тебе слово: образование я закончу.

Он поднялся и прошелся взад-вперед по кабинету. Теперь мне показалось, что он волнуется. Я спокойно ждал. И улыбался. Наконец отец остановился напротив меня.

— И когда ты хочешь приступить к работе?

— Завтра. Или… зачем же откладывать? Сейчас.

Я поправил галстук. Забыл сказать: на мне был костюм. В полоску. Но теперь меня это не напрягало. Я чувствовал себя вполне комфортно, словно бы для того и родился. Для кресла в совете директоров. Что же касается кабинета… Неплохо. Но маловат. Не мой масштаб.

— Что ж… Идем, я познакомлю тебя с сотрудниками.

Мы шли по коридору, вдоль ряда дверей. Отец открывал каждую из них, мы заходили. Люди, сидящие за мониторами, смотрели на меня с удивлением. Ничего. Пройдет время, и они привыкнут.

Пройдет совсем немного времени. И Империя Петровского будет принадлежать Сгорбышам. Ты правильно оценил меня, папа.

…Что же касается моего желания стать писателем… Думаю, этот роман первый, он же единственный. Вряд ли я возьмусь еще за перо. У меня на это просто не будет времени. Да и что тут можно добавить?