Маруся

Было сильное искушение оставить все как есть. Забыть о происшедших событиях. Это не стоило бы мне никакого труда. Нужно было лишь вставать утром и приниматься за обычные дела. Провожать, встречать, готовить, убираться. Тяжелее всего пришлось бы мне зимой. Длинные ночи, холода – зимой время всегда тянулось медленнее. Но все равно зима бы закончилась, верно? По-иному не бывает. И сразу бы стало веселее. А летом детишки поступят в институт. А еще через пять лет станут совсем самостоятельными. Начнут работать, создадут свои семьи, родят своих детишек. Я стану бабушкой. Начну нянчить внуков. Обычная жизнь. Чтобы ее получить, не нужно никаких усилий. Просто живи как живется. Желания же, которые бродят в тебе, задвинь подальше. Ты ведь даже сформулировать их словами четко не можешь, куда уж их реализовывать? Желания у всех есть, но вот всем ли они нужны?

Петя? Рано или поздно мы с ним останемся один на один. Будем жить рядом, чужие друг другу люди, которых не связывает ничего, кроме прописки. Подумаешь, какая проблема? Мы всегда были чужими. Так что ничего нового. Может быть, чужим сосуществовать даже проще – меньше взаимных претензий.

Петя никуда от меня не денется. Нечего и бояться. В какой-то момент понимание этого озарило меня как молния. Не хочет он ничего менять. Такая натура. Страдает по своей зазнобе, но и только. А в глубине души втайне надеется, что все утрясется (не знаю уж, что там у них происходит, но что происходит – это точно).

Он ведь здорово растерялся, когда я сбежала. Испугался, что весь его привычный мир рушится, причем не по его воле (а это для него имело большое значение). Поэтому и стал тянуть меня обратно. Чтоб восстановить равновесие. Смешно даже. Смешно еще и то, что я принимала его всерьез. Боялась. Тряслась. Как будто он надсмотрщик мне, от которого зависит, посадить меня в карцер на месяц или не посадить.

Как это происходит? Я имею в виду, как к нам приходит понимание тех или иных вещей? Что помогло мне взглянуть на свою жизнь совсем с другой стороны? Наверное, то, что я побыла наедине с собой. Когда рядом со мной другие люди, я начинаю принимать их точку зрения, их глазами смотреть на все. Когда меня спрашивают: «А ты что думаешь?» – я теряюсь и вечно бормочу что-то вроде: «Ну я не знаю… а как вы?» И почему-то всегда считала, что это нормально. Конечно, видела, что другие живут иначе, взять хотя бы Ирку и Светика, но это же были другие – им можно, а мне, мне одна судьба предназначена: быть чьей-нибудь тенью. Главное, что и делать-то особенного ничего не нужно, чтобы прожить эту самую заготовленную мне кем-то жизнь.

Проблема заключалась в том, что с некоторых пор мне ужасно хотелось что-то делать.

Три недели работы в РЭУ разбередили мне душу. Да, болото, да, бабье, да, отсутствие перспектив. Для кого? Для Ирки. Но не для меня, Для меня это была жизнь. Нельзя же сразу из домохозяйки с семнадцатилетним стажем превратиться в супербизнес-леди. Хотя в кино так бывает. Врут, наверное. Ведь дело не в том, что нет вокруг таких возможностей – сейчас возможностей пруд пруди. Дело в том, что ты сама по себе не сможешь сделать такой рывок в одночасье. Это же не просто взять отпуск по уходу за детьми года на полтора-два. Даже из таких отпусков, говорят, трудно возвращаться в прежнюю колею. А из семнадцатилетнего домашнего затворничества?

Я не виню никого. Кого винить, кроме себя? Речь не об этом. Просто я поняла, что РЭУ было не такой уж и плохой идеей. Идти маленькими шажками. Вот это как раз для меня. Ага, и если что – повернуть обратно? Какая-то часть меня, трусоватая и осторожная, наверное, так и думала, но помалкивала в последнее время.

Все было нормально придумано. Полставки, курсы. Одно лишь я обозначила неправильно – для кого собиралась я все это делать. Хотела поразить своих домашних. Петю в первую очередь. Покрасоваться перед ним. Продемонстрировать, что я тоже не лыком шита. Все могу, все умею. А им это оказалось не нужно, и я сразу же увяла. Но самой-то ведь мне понравилось? Тогда при чем тут они, их одобрение или порицание?

  80