100 
Ни о каких подробностях своего путешествия Прищепов сообщать Мамаеву пока не стал, а тот и не спрашивал. Все выглядело так, будто Артем слетал в Москву без всяких проблем. Он только сказал Рахмету по указанию Банды, что Адвокат недоволен задержкой выплат и не собирается получать по копейкам, – ему надо все сразу.
Рахмет воспринял это сообщение достаточно спокойно, сам назначил время встречи и сообщил, что другого ответа не ожидал и что сам на месте Адвоката вел бы себя точно так же. Мамаев говорил настолько спокойно, что Александр засомневался в его нечестных намерениях. Все выглядело так, будто банкир и сам стал жертвой чьих-то козней.
Встретил Мамаев их в своем ялтинском офисе довольно радушно, не так, как Банду в прошлый раз. Посетителей не было. Мамаев даже подмигнул им с таким видом, словно целью всей его жизни было встретиться с Артемом и его компаньоном.
– Вы, наверное, есть хотите? – спросил он без всяких приветствий. Такой подход к делу Артему Прищепову понравился гораздо больше, чем их прошлая встреча. Банда пока решил оставаться в стороне от разговора, – так больше поймешь и узнаешь. Вмешаться он мог в любой момент.
– Хочу, – кивнул Прищепов и провалился в глубокое кресло, – очень даже хочу.
– Сейчас, – кивнул Мамаев, – не беспокойтесь. Сейчас вас накормят.
Он уселся в кресло напротив Артема и молчал до тех пор, пока тому не принесли еду. На Александра Рахмет почти не обращал внимания. Бондарович напомнил ему о своем существовании:
– Вы в курсе, что произошло с вашей дочерью?
– Если вы говорите о ее и вашем похищении, то да, она мне звонила. Надеюсь, ничего после этого ни с ней, ни с вами не приключилось?
– Пока нет, – усмехнулся Банда.
– Спасибо вам за помощь, – расплывчато поблагодарил Рахмет. Казалось, его ничем не прошибешь.
– Еще неизвестно, кто кому помог больше. Она, кстати, пришла с нами и сейчас где-то здесь.
– Она побеспокоится о себе не хуже меня. Я совсем разочаровался в возможностях моей охраны.
Только после того, как Артем очистил тарелку и допил свой кофе, Мамаев спросил:
– Ну что, как наши дела?
– Зачем ты это делаешь? – вместо ответа спросил Артем. – Ты ведь уже почти конченый человек.
Зачем тебе это? Не понимаю.
– Он внимательно смотрел на Мамаева, хотя его тянуло расслабиться, закрыть глаза и забыть обо всем на свете.
– Что ты имеешь в виду? – как Артем и предполагал. Мамаев прикинулся, будто не понимает, о чем идет речь.
– Ты подписал бумаги о получении денег, хотя сам утверждаешь, что в глаза их не видел.
– А как поступил бы ты, окажись на моем месте? – Мамаев смотрел на Прищепова с искренним удивлением.
– Не подписывал бы бумаги, – ответил Артем. – Они – это деньги, которые ты сам у себя украл.
Зачем? Ты сам полез в петлю, даже не пытаясь себя обезопасить: Знаешь, чем это может кончиться для тебя?
– Догадываюсь, – чуть слышно произнес Мамаев. – Смертью.
– Да, – кивнул Артем, – рано или поздно тебя попытаются убить. Пока прислали нас, но появятся и другие. Возможно даже, что они уже здесь, – это очень возможно. Не понимаю: ты что, решил покончить жизнь самоубийством? Не самый дешевый способ ты выбрал. Даже не подумал, что расплачиваться по векселям придется Розе.
– Артем, – голос Рахмета стал мягким, – мы знаем друг друга довольно давно, но ты жил в несколько ином мире, чем я. Бизнес не делается бумагами. Можешь подписывать что угодно, брать на себя самые безрассудные обязательства, все равно успех дела решают личные договоренности. Деньги. которые я должен, – изначально грязные. Документы, подписанные мной, – это всего лишь прикрытие. Они должны были исчезнуть после того, как деньги обернутся и принесут прибыль. Пришлось бы наказать бухгалтера, допустившего халатность в обращении с документацией. В конце концов нет закона, который обязывает меня хранить документацию. Я договорился, подписал, но мои партнеры… Хотя я не знаю, они ли виноваты. Может, деньги не дошли до меня не по их вине. В общем, Артем, я сделал то, что делал всегда.
– Вы зря распорядились взорвать Мусу Корда, – внезапно сказал Банда.
Мамаев посмотрел на него недружелюбно:
– Это ваши фантазии?
– Нет, но, согласитесь, тяжело признавать свои ошибки.
Мамаев помолчал немного, а потом сказал неожиданно осипшим голосом:
– Уж не знаю, откуда вы узнали об этом, но сделал я это только из-за дочери. Моя единственная дочь, – он хотел ее убить! Что же я мог сделать?
100 
