очень нудно 
8 
— Что ж мы, братцы? — обратился Белов ко всем катерникам. — Не прокормим и не оденем одного мальчишку?
— Так-то оно так! — согласился боцман. (Потом я узнал, что у него в оккупации остались два сына, мои ровесники).
— Товарищ мичман! — снова обратился Белов к командиру и, видно, прочитав в глазах Руденко «добро», радостно воскликнул: — Я из огальца такого рулевого-сигнальщика сделаю — всему флоту на зависть!
— Ну что ж! Веди сюда своего сигнальщика, — подвел черту мичман.
Пройдя вслед за Беловым по верхней палубе и, опустившись вниз по трапу с начищенными до блеска медными поручнями, я очутился в небольшой комнате, кубрике, как узнал потом.
Сидящие моряки, как мне показалось, испытующе смотрели на меня. А я стыдился своего вида при этих подтянутых красивых людях.
— Звать-то как? — спросил один из них в синем кителе с нашивками на рукавах.
— Сколько лет? — вмешался второй моряк.
— Слава Федоров, сжимая пальцы ног, чтобы не выпячивались из ботинок, ответил я. И опять соврал, прибавив себе два года: — Четырнадцать уже…
— Тут старшина кое-что рассказал о тебе, — проговорил моряк в кителе, — порешили мы взять тебя юнгой. Не струсишь?
— Юнгой?! — вскрикнул я от радости. — Да я, да у меня… да вот, — и стал судорожно отстегивать булавку на наружном кармане грязной рубахи, где хранилось самое дорогое. — Вот… посмотрите…
Я выложил на стол удостоверения о сдаче норм на значки БГТО, БГСО, ПВХО и Ворошиловского стрелка III степени. Там была и вырезка из Ивановской пионерской газеты «Будь готов!», где говорилось, что я как командир лучшего тимуровского отряда награждаюсь поездкой в Артек.
— О! Да ты почти военный человек, — одобрил Белов. — Хоть сразу в бой! Ну, а в Артеке-то был?
— Откуда! В июле сорок первого должен поехать… А тут война… Не до Артеков…
— Верно, юнга! Не до Артеков, да и сам Артек занят фашистами. Вот освободим Крым, туда на полном основании прибудешь.
Весь день прошел, как во сне. Вечером после освежающего и теплого душа, одетый в большую тельняшку, с рукавами ниже колен, в чистые синие трусы, я натянув на себя шерстяное одеяло, сладко уснул на отведенной мне койке.
Сколько я проспал — не помню, но когда после ночи протер слипшиеся глаза, то сначала не понял, где нахожусь. Посмотрев в иллюминатор, расположенный прямо над койкой, я увидел спокойное и ласковое море, которое тянулось к горизонту, сливаясь с голубым, без единого облачка, небом. В каких-то ста метрах от катера из воды то и дело выпрыгивали коричневые с белой грудью дельфины. Залюбовавшись ими, я не заметил как в кубрике оказался Вадим Самсонов.
— Здоров, юнга! — пробасил он. — Я уже вахту отстоял… А ты все валяешься. Ладно, ладно! После такой дороги — поз-во-во-ли-тель-но! — растянув последнее слово, закончил фразу моторист. — Тут всю ночь Белов с дядей Сашей форму перекраивали… Примерил бы!
Только сейчас я заметил, что на тумбочке лежит отутюженная морская форма, поверх которой красовалась настоящая бескозырка со звездочкой и ленточкой со словами: «Черноморский флот».
Я радостно схватил бескозырку. Она оказалась великовата и свисала на уши.
— Ничего, дело поправимое, — успокоил Вадим.
Он взял газету, свернул тугую полоску и заложил кольцом между сукном и дерматиновой подкладкой флотского головного убора.
— Теперь бери…
— Как раз стала, — сияя ответил я.
Надев форму, я посмотрел на себя в зеркало, вделанное в узкую дверцу шкафа. Из грязного оборвыша я превратился в бравого матроса. «Вот бы сейчас на меня посмотрели мама, младший брат Юрка и мои школьные товарищи! Ладно! Пошлю фотографию», — подумал я, с благодарностью вспоминая Николая Белова.
— Иди, покажись братве! Миколе не терпится увидеть тебя! — легонько подталкивая меня к трапу, улыбаясь, проговорил моторист.
Я птицей взлетел на палубу и застыл у выхода из кубрика, не зная куда дальше идти. Заметив меня, Белов призывно махнул рукой. Я побежал к нему.
— С первым походом тебя, юнга! — весело приветствовал меня. Словно сговорившись, к нам поднялись на мостик остальные катерники, которых я видел вчера в кубрике. Они поворачивали меня, придирчиво разглядывая портняжное мастерство Белова и дяди Саши. И все сошлись на том, что «форма в аккурат», но вот «корочки» (то бишь, ботинки) можно безболезненно уменьшить под самый шов носка. И тогда хоть на парад можно!
8 
