Последние отзывы

  90  

Не зря во время Февральской революции «возмущенный народ» отчего-то первым делом бросился поджигать здания Московского и Петроградского охранных отделений – хотя, если рассудить логично, подавляющее большинство простого народа понятия не имело, по каким адресам пребывают эти конторы без вывесок. Однако и оставшихся документов достаточно для самых пикантных открытий… Так, выяснилось, что в Советах рабочих депутатов, сыгравших огромную роль в февральском перевороте, насчитывалось более тридцати осведомителей охранки. Один из них был даже председателем одного из Советов, трое – товарищами (т. е. заместителями) председателя, двое – редакторами «Известий» народных депутатов, один – председателем Союза деревообделочников. Секретным сотрудником оказался Николаев-Ассинский, член комиссии по… ревизии Красноярского охранного отделения!

Несколько лет назад одно из весьма демократических изданий попыталось изобличить в работе на охранку И. В. Сталина. Увы, автор разрекламированной фальшивки совершенно не знал истории – общая беда наших интеллигентов. Был напечатан фотоснимок с машинописного сообщения начальника одного из губернских охранных отделений другому, где сообщалось: «К вам выехал провокатор Джугашвили». В погоне за максимальным эффектом тот, кто состряпал эту «липу», не дал себе труда озаботиться изучением принятых некогда в охранном отделении правил секретного делопроизводства…

Фраза о «провокаторе Джугашвили», которого надлежит встретить и привлечь к работе, правдоподобна точно так, как депеша из берлинской штаб-квартиры гестапо своей мадридской, скажем, резидентуре, имеющая такой вид: «К вам выехал нацистский шпион, примите и создайте условия для работы»…

Завербованные охранкой или жандармерией агенты именовались в секретной переписке исключительно «секретными сотрудниками» или просто «сотрудниками». Сплошь и рядом их настоящую фамилию знал только работавший с агентом офицер. Существовало, кроме того, особое циркулярное указание: «Сотруднику для конспирации обязательно дается кличка, непохожая на его фамилию, отчество и присущие ему качества, под этой кличкой-псевдонимом он и регистрируется по запискам и агентуре».

Более того: кличка подбиралась так, чтобы посторонний, по какой-то случайности узнав ее, не мог провести никаких аналогий не только с фамилией, но и полом, национальностью, вероисповеданием, внешним обликом, характерными приметами. Мужчина мог зваться «Пелагея» или «Зина», женщина – «Сидорыч», врач – «Мужиком» и т. д. Будь вышепроцитированная бумага и в самом деле о Сталине, она, вероятнее всего, выглядела бы иначе: «К вам выехал секретный сотрудник Блондин». А то и – «Блондинка».

Всех имен тех, кто работал на охранку, будучи прилежным членом партии большевиков, мы не узнаем уже никогда. Начальник Петербургского охранного отделения генерал Герасимов вспоминал в своих написанных в эмиграции мемуарах, что со многими своими агентами в среде большевиков поддерживал отношения лично, не внося их имена в какие бы то ни было документы и не докладывая о них в Департамент полиции (именно в архиве Департамента, несмотря на гибель московских и петербургских бумаг, и сохранились имена агентов). Герасимов рассказывал еще, что, уходя из Охранного отделения, он предложил наиболее ценным из своих агентов выбор: либо они переходят на связь к его преемнику, либо оставляют службу в охранке. Многие выбрали последнее – эти-то имена и останутся тайной навсегда…

Что до моего личного мнения, я уверен: на охранку работал каждый второй большевик, не считая каждого первого. Вряд ли Сталин исказил положение дел, во время пресловутых процессов обвиняя «старых большевиков» в работе на охранку. Ну, а если вдруг выяснится, что в числе секретных сотрудников были и Иосиф Виссарионович, и Владимир Ильич, лично я особого удивления не испытаю…

Потому что речь вновь зайдет о революционной морали, рассмотренной в предыдущем разделе. Революционеры всех мастей и оттенков не только готовы были брать деньги у самого черта – но и сотрудничать ради успеха дела с самим чертом. Дело Азефа это великолепно доказывает. Известны высказывания Ленина о том, что неизвестно еще толком, кто получает больше выгоды в случае работы одного из подпольщиков на охранку – охранка или данная революционная организация…

От этого высказывания нетрудно перебросить мостик к «делу Малиновского», опять-таки во многом оставшемуся загадкой. Член ЦК партии большевиков и депутат Государственной думы Роман Малиновский, покинувший в свое время страну, отчего-то моментально вернулся в Россию, едва услышав о революции, – и в 1917 г. был большевиками расстрелян.

  90