Последние отзывы

  83  

По неширокой улочке неслась ватага гамэнов — парижских уличных мальчишек, они визжали, хохотали, вопили, чуть ли не на головах ходили, отчего респектабельные буржуа отшатывались к стенам домов, поджимали губы. Так поступали, впрочем, немногие, большинство и ухом не повели — надо полагать, будучи коренными парижанами, воспринимали юных сорванцов как привычную деталь городского пейзажа…

— Внимание, сейчас начнётся! — отрывисто бросил Ксавье, весь напрягшись.

Напротив кафе — и того дома — мальчишки приостановились, двое проворно натянули рогатки… и раздался отчаянный звон бьющегося стекла, оба окна нужной квартиры, выходившие на неширокую тихую улочку, прямо-таки брызнули осколками. Юные оборванцы кинулись бежать со всех ног, провожаемые негодующими воплями и требованиями немедленно позвать полицейского. Миг — и они исчезли из глаз.

Как это обычно и бывает, моментально образовалась небольшая кучка зевак, за неимением лучшего развлечения таращившихся на два разбитых окна. Бестужев ждал… время текло… однако занавески так и не шелохнулись, никто за ними не показался, и это было насквозь неправильно — в таких случаях жильцы, будь они хоть скрывающимися от полиции анархистами, хоть чёртом со ступой, непременно кинутся к окну посмотреть, что же случилось…

Показался осанистый полицейский в форменном кепи и коротком плаще с пелериной, он энергичными шагами направился к парадному, куда и проследовал, не обращая никакого внимания на зевак. Это был свой полицейский, чьи служебные задачи не имели ничего общего с надзором за соблюдением порядка на улицах…

— Пойдёмте, — сказал Ксавье, вставая.

Бестужев, не мешкая, ринулся следом. Они перешли на другую сторону улицы, нырнули под низкую арку меж домом и соседней лавкой зеленщика, свернули налево, оказались перед дверью чёрного хода, возле которой бдили двое агентов в штатском. Не останавливаясь, не говоря ни слова, Ксавье лишь мотнул им головой — и все четверо ворвались на чёрную лестницу. Первый этаж… второй… нужная дверь. У всех в руках появилось оружие, один из агентов проворно извлек ещё и длинную никелированную отмычку.

Они прислушались. В квартире стояла совершеннейшая тишина, нарушаемая лишь отчаянным дребезжанием дверного колокольчика, — это старался мнимый ажан. Тишина и звон колокольчика… ни шагов, ни голосов… Бестужева помаленьку начали охватывать самые нехорошие предчувствия, и на лице Ксавье отражались те же чувства…

Кивок Ксавье — и агент осторожно потянул дверь на себя. Она бесшумно стала распахиваться. Та же тишина в квартире… нет, можно различить весьма даже странные звуки — нечто вроде тяжких приглушенных стонов или мычания, непонятная возня… но это ничуть не похоже на то, как если бы тревожно заметались по квартире всполошенные неожиданным звонком в дверь люди, не те совершенно звуки…

Дверь распахнулась настежь, и они ворвались в квартиру, держа оружие наготове. Маленькая кухонька справа… пуста… комната…

Ещё не вбежав туда, Бестужев увидел в распахнутую дверь человеческие ноги, обмотанные верёвкой. А там и самого человека — лёжа меж массивными ножками стола, он перекатывался, бился, тщетно пытаясь освободиться от надёжно наложенных пут — рот чем-то заткнут да вдобавок перевязан тряпкой, видны только глаза, сверкающие нешуточной яростью, растрёпанная шевелюра…

Колокольчик у двери надрывался. Не обращая на него внимания, кинулись в другую комнату, где обнаружили ту же картину: на полу конвульсивно бился связанный человек, чей рот был запечатан столь же надёжно…

Присев на корточки, Бестужев одним рывком сорвал повязку — человек тут же вытолкнул тряпку языком, принялся отплёвываться, сыпя невнятными проклятиями. Господин Гравашоль собственной персоной, какая встреча… Второго, которого тем временем освободил от импровизированного кляпа Ксавье, Бестужев тоже узнал — один из тех, с кем он встречался в Вене, вот только имя неизвестно… да и провались его имечко в тартарары… всё рухнуло!

Всё благополучно рухнуло, как выражается пристав Мигуля в далёком Шантарске. Ящиков нигде не видно, их наверняка здесь уже нет, открывшееся их глазам зрелище может иметь одно-единственное объяснение: некие конкуренты из числа охотников за Штепанеком с максимальной для себя выгодой использовали эти четверть часа, люди, должно быть, непростые, если смогли быстро и хватко спеленать этих господ, тоже не относившихся к разряду недотёп…

  83