Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
46 
– Леший знает что, – пробормотала я, со вздохом откидываясь на ветки.
Незнакомка сочувственно покачала головой, обгорелым суком подгребая угли к шлему с закипающей водой.
– Мало ли шо после удара башкой о землю привидится. Выспись хорошенько, а завтра разберемся.
Я вовсе не считала себя сумасшедшей, хотя моей голове сегодня досталось дважды. Но что-либо доказывать не было сил, глаза слипались, а стоило их закрыть, как появлялось ощущение неторопливого сплава по реке на качающемся в такт волнам плоту.
Покрошив и бросив в котелок стебель дикой мяты, девушка устроилась по другую сторону костра, укрывшись серым шерстяным отрезом, грубо обметанным по краю. Такие покрывала выдают воинам в походе: тонкие и легкие, при необходимости они сворачиваются в тугой компактный рулон, удобный для переноски, на привале защищая спящего от дождя и ветра, но почти не греют. А девушка к тому же отдала мне куртку с теплой меховой подкладкой.
– Ты не замерзнешь?
– Та не, – сонно отозвалась она, – я привычная. Ты, можа, пить хочешь? Травка зараз настоицца, могу в кубок нацедить...
Но я уже спала.
ГЛАВА 11
Разбудила меня Смолка. Мне как раз снился огромный, почему-то черный волк, от которого я долго убегала по дремучим, гористым лесам, еле волоча налитые свинцом ноги... в конце концов зверь догнал меня, вспрыгнул на спину, повалил и начал заглатывать целиком, начиная с головы. Естественно, вид черной усатой морды, обнюхивающей мое лицо, не привел в меня в восторг. Разбуженная визгом, девушка спросонья запуталась в одеяле, а, выкарабкавшись, снова повалилась на лежак, заливаясь веселым смехом.
Выругавшись, я отпихнула морду и села, протирая заспанные глаза. Неунывающая Смолка приветственно махнула незнакомке хвостом, обнюхала угли и, прежде чем я успела вмешаться, сунула морду в котелок. За ночь у меня пересохло во рту, и холодненький мятный настой пришелся бы весьма кстати, но Смолка выхлюпала его в несколько глотков, приняв за специальный лошадиный компотик. Гулко икнув в шлем, кобыла удивленно насторожила ушки и попятилась, не сводя глаз с подозрительной посудины. Я без труда изловила ее за узду. В одном стремени висел, зацепившись носком, потрепанный мужской сапог; сколько верст его обладатель позорно волочился за галопирующей кобылой, знала одна Смолка.
– От бисова коняка, – одобрительно заметила девушка. Только деревенские недотепы на ярмарках заглядывают лошадям в зубы, чтобы произвести впечатление опытных барышников и сбить цену, настоящему же профессионалу достаточно беглого взгляда. Именно таким взглядом девушка скользнула по жилистым ногам, подтянутому животу и рельефной мускулатуре под лоснящейся шкурой. – Твоя?
Я кивнула. Сапог оказался простецкий, явно не разбойничий; видимо, на беспризорной лошадке решил прокатиться какой-нибудь селянин. До чересседельных сумок он добраться не успел, все было на месте, даже меч. Повертев сапог в руках, я уже собиралась закинуть его подальше в кусты, но вовремя услыхала приглушенное бряканье, и вытряхнула из носка три золотые монеты в тряпице, немного поднявшие мне настроение.
Пока я ласкала и нахваливала добычливую лошадь, девушка скатала одеяло, сполоснула и наполнила котелок водой из фляги.
– У тебя есть что-нибудь съестное? У меня только хлеб с салом, и того на один укус.
Я порылась в сумке и решила пустить в расход подозрительную овсяную крупу, пока она не стала однозначно червивой. Бросив мешочек рядом с костром, я привычным жестом коснулась дровяной горки, никак не желающей заниматься от вяло тлеющих углей. Сыроватые поленья недовольно затрещали и расплевались искрами, но вспыхнули. Девушка вздрогнула от неожиданности и на всякий случай отодвинулась от костра, а заодно и от меня.
А кто ты такая? – запоздало спохватилась я.
Она замешкалась, то ли подбирая слова, то ли выигрывая время для лжи:
Как тебе сказать... Так, мимо проходила...
Где-то я это уже слышала. Девушка заметила мою скептическую гримаску и торопливо поправилась:
– Я воин-наемник, хотела напрямки дорогу к тракту срезать. Думала, охранницей в купеческий обоз устроюсь или телохранительницей чьей-нибудь. Кстати, меня Орсана зовут.
Я впервые толком разглядела свою спасительницу. Типичная винечанка: светловолосая, кареглазая и чернобровая, с крупными чертами лица; моего роста, стройная, но широкая в кости. Виннесские женщины славятся пышнотелой дородностью, и я живо представила Орсану лет эдак через двадцать, румяной бабищей в полтора обхвата, с блюдом вареников в руках, – если, конечно, к тому времени она выйдет замуж, нарожает кучу детишек и забросит ежедневные тренировки. Впрочем, спокойная жизнь ей вряд ли грозила, с таким-то упрямым подбородком и дерзким, насмешливым взглядом.
46 
