Последние отзывы

  142  

Фарфорового пастушка со свирелью постигла та же участь, что и пастушку.

Тут ее взгляд упал на папку. Она развязала ленты и рассыпала рисунки по полу. Гнусные, мерзкие вещи! На всех рисунках выделялось ее глупое девчоночье личико, и хотя эти рисунки были грязной фальсификацией, в одном они не лгали. Она поддалась, покорилась, делала много разных пакостей, которые ей приказывали делать.

Почему, к дьяволу, она не убила Мэтью Ривертона? Ведь можно было найти какой-то способ.

Почему не сбежала от него к Гарриэт Вильсон и не стала честной шлюхой?

Так нет же, она плакала и стонала, но глотала всю эту гнусную ложь о супружеском долге и обязанности быть покорной мужу…

Она подняла одну из картинок, где она, как всегда, улыбалась, а двое мужчин пристроились к ней спереди и сзади. Она начала кромсать рисунок на мелкие кусочки.

Измена! Да она ненавидит то, что мужчины творят с женщинами.

Легкий стук в дверь, и появился Дибберт. Он огляделся, и у него округлились глаза.

— Прочь отсюда!

Серена взвизгнула и швырнула горсть обрывков. Они взлетели и весело запорхали в воздухе.

* * *

Дибберт в растерянности спустился по лестнице, размышляя, куда же, к дьяволу, подевались лорд Мидлторп и его мать. Где хоть кто-то, кто может навести здесь порядок? Возможно, бедная хозяйка уже совсем свихнулась!

В дверь постучали, и он поспешил открыть ее. Он мгновенно узнал маркиза Ардена, одного из друзей хозяина.

— Боюсь, хозяев нет дома, милорд.

— Леди Мидлторп не возвратилась? — мгновенно забеспокоился маркиз. Но что-то в лице Дибберта выдало ему правду, и маркиз расслабился и прошел вперед.

Немыслимо было даже пытаться преградить ему дорогу, так что Дибберт закрыл дверь и взмолился в душе, чтобы лорд Арден смог как-то помочь.

— Полагаю, она не хочет никого видеть, — сказал маркиз. — Но лорд Мидлторп велел мне прийти и позаботиться о ней.

— Кажется, она немного расстроена, милорд.

— Бушует?

— Не совсем.

— Плачет?

Дибберт откашлялся.

— Оттуда доносятся звуки бьющегося стекла, милорд. Когда я пошел разведать, ее сиятельство рвала какие-то бумаги. Она… она закричала на меня.

Маркиз рассмеялся.

— Даже так?

Дибберт не находил в этой ситуации ничего смешного.

— Я надеюсь, что она скоро придет в себя, милорд.

— Конечно. Думаю, лорд Мидлторп скоро вернется.

— Да, милорд.

Сверху раздался звон разбитого стекла. Дибберт страдальчески сморщился.

— Как вы думаете, это надолго, милорд?

— Нет, если я сужу правильно.

По-прежнему улыбаясь, лорд Арден заявил:

— По-моему, нет смысла задерживаться здесь. Оставьте леди Мидлторп в покое, пока она сама не позвонит.

Дибберт проводил маркиза сердитым взглядом. Хорошо лорду Ардену, он не слуга и не должен волноваться за хозяйку. А вдруг она там сейчас что-нибудь сотворит с собой?

* * *

Когда Люсьен пришел домой, его жена ужинала прямо с подноса в своем будуаре. Он подошел к Бет, которая в одной руке держала вилку, а в другой — книгу. Он ухмыльнулся при виде столь умильной картинки — его чудный «синий чулок» в своем репертуаре!

Она подняла глаза и улыбнулась.

— Привет. А теперь немедленно рассказывай, что сегодня стряслось.

— Откуда ты знаешь?

Он подошел к подносу, нашел нетронутый кусок свинины на ее тарелке и принялся жевать. Бет отложила книжку и вилку в сторону.

— Во-первых, ты пошел к Николасу. Во-вторых, ты прислал записку, что будешь занят каким-то делом. В городе это вряд ли дела поместья. В-третьих, от тебя прямо исходит какое-то сияние.

— Правда? Наверно, от злости!

— А почему ты такой довольный?

Он задумчиво посмотрел на нее.

— Бет, мы иногда говорим друг другу резкие слова, но по-настоящему ты ни разу не вспылила, не пришла в ярость, сетуя на судьбу. А причин у тебя хватало. Тебе никогда не хотелось сделать это?

— Не знаю. Пожалуй, нет. Это так неразумно.

— Но страстные объятия, которым мы предаемся в любое время дня и ночи, тоже неразумны, потому что ты уже беременна. Разве от этого мы меньше наслаждаемся ими?

Краска залила щеки Бет.

— Но это ведь совсем другое.

— Почему?

— Это приятно. А взрывы ярости — точно нет.

— Да ну? — Он приподнял ее.

— Люсьен, ты сердишься?

— Нисколько. — Он чуть спустил ее платье и слегка прикусил плечо.

Бет завизжала.

— Тогда почему ты кусаешь меня?

  142