Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
50 
— Слышала я сказочки про такие клады, да по глупости не верила. Теперь и гостиницу отстраивать как-то смешно. Впору снарядить эскадру да поплавать вольной адмиральшей…
— Подождите, то ли еще будет, — сказал Сварог рассеянно. — Отвоюем мы для Конгера земли, и сделает он вас всех графами да герцогами, благо вакансий на означенных землях предвидится немерено… Принцесса, не поскупится ваш батюшка для таких-то орлов?
Делия отрешенно улыбнулась ему, из чистой вежливости, сказала тихо:
— Грустно. Вы не отсюда, граф, вам не понять, сколь жуткой славой был овеян этот замок и весь Хелльстад. А в итоге — жалкий человечишка на троне, зажравшийся фигляр…
— В жизни так оно частенько и бывает, знаете ли, — сказал Сварог.
Мэтр Лагефель с ноткой задетой гордости поторопился уточнить:
— Сколь бы ограниченным ни был покойный король, это отнюдь не лишает Хелльстад его нешуточного могущества…
Сварог, ничуть не пытаясь проникнуться этим могуществом, столь неожиданно свалившимся прямо в руки, задумчиво погладил стену. Словами это не описать, но ему чудилось присутствие огромного живого пса, теплого и преданного. И обрадованного — самое подходящее слово. Слишком много пинков и просто пренебрежения пришлось вынести от старого хозяина, пожалуй и самого-то себя не любившего из-за безмерной мании величия. Венец мании величия — когда обожествляют даже не себя, а свой трон…
Пол едва заметно дрогнул под ногами — громада Вентордерана двинулась, плавно скользила к восходу, к океану. Пес уловил желание хозяина и торопился исполнить. Холмы и горизонты неспешно уплывали назад, скоро скрылись из виду и сидевшие в ряд громадные хелльстадские псы, провожавшие взглядами новоявленного повелителя, словно солдаты на смотру.
«Да ведь это власть, — вдруг подумал Сварог. — Власть над краем, где бессильны и обитатели небес… ну, почти бессильны. И никто больше не сможет дергать за ниточки, поучать и приказывать… вот только на что эту власть употребить, против кого обратить и за что бороться?»
— Что ты так прикипел к этим кискам? — спросил он Леверлина.
Леверлин сказал, не оборачиваясь, не вставая с колен:
— Об этих кисках с незапамятных времен кружит любопытное поверье — будто они могут оживать. Но что для этого нужно делать, никто не знает. А знаменитую историю с кошкой из черной бронзы, выкопанной крестьянами на свою беду, многие считают сказкой. Да, те же самые, что в Акобаре, словно из одной мастерской…
— Существует такое поверье, вы правы, — мэтр Лагефель исправно играл роль предупредительного гида. — Эти статуи были антиками еще задолго до Шторма. В Вентордеране немало подобных редкостей. Король когда-то интересовался пантерами, но так и не доискался разгадки. Возможно, ваше величество сможет продвинуться гораздо дальше на пути познания посредством устройства, которое ваш предшественник, насколько я могу судить, использовал далеко не в полную силу…
— Э, нет, — сказал Сварог. — Кажется, договорились уже — новый король полезет внутрь этой штуки не раньше, чем разделается с текущими делами… Стоп, я этого не заказывал!
В зал вошел золотой истукан и направился прямо к нему, неся на вытянутых руках, прямо-таки благоговейно, пурпурную мантию, переливавшуюся при малейшем колыхании всеми оттенками алого, багряного и малинового. Вид у истукана был серьезный и сосредоточенный, как у какающей собаки.
— Он исполняет свои обязанности, ваше величество, — сказал мэтр Лагефель. — Вы их еще не научились различать, но это ваш камердинер. Король никогда не ходил без мантии, разве что в спальне снимал. За тысячи лет появляются устоявшиеся привычки… Позвольте помочь?
— Форма одежды — дело святое… — проворчал Сварог. — Надеюсь, это не та же самая?
— Ну что вы, ваше величество!
Оказалось, дело нехитрое и мантия снабжена удобными застежками, совершенно незаметными снаружи, словно брежневский стульчик на Мавзолее.
Сварог, с непривычки наступая на полы, прошествовал к высокому, под потолок, зеркалу, обозрел себя и нашел, что выглядит в должной степени глупо, то есть именно так, как и надлежит королю-выскочке с живым замком и скопищем жутких чудищ вместо нормальных подданных. Обернулся. Странная Компания, включая Делию, таращилась на него серьезно и уважительно. Только Мара из-за спины Шедариса показала язык без всякого почтения к торжественной минуте.
Сварог прошел к янтарному трону, ухитрившись ни разу не наступить на подол багряной хламиды, сел, положил руки на подлокотники и вполне искренне попытался ощутить себя грозным, могучим самодержцем, но в голове упрямо вертелся анекдот о маленьком зеленом крокодильчике. Он махнул рукой, слез с трона и спросил:
50 
