Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
81 
Незнакомец остановился, показал себе под ноги. Там, полускрытый широкими листьями, лежал на земле человек, связанный тонкой белой веревкой – надежно и красиво, смело, можно сказать. Упаковка была устроена с тем изяществом, что моментально выдает профессионала.
Мазур присмотрелся – ничем не примечательная рожа, лихие усики, добротно закрепленный кляп. Пленник был в полном сознании и, сразу видно, в крайне дурном расположении духа, как всякий на его месте.
Незнакомец, показав указательным пальцем в сторону, несколькими скупыми жестами обрисовал ситуацию. Ага, сказал себе Мазур, тут и гадать нечего – судя по жестам, насквозь знакомым, этот смуглый обучался своему делу в том же заведении, что и некогда Мазур. Быть может, премудрости спецназовской пантомимы они усваивали у одного и того же инструктора...
Переводя на нормальную человеческую речь, незнакомец докладывал, что в доме еще двое, а трое своих обложили означенное строение с разных точек. Самого дома Мазур пока что не видел, но, как явствовало из жестов, он был одноэтажным.
Не прошло и полминуты, как Мазур в этом убедился собственными глазами. Пройдя по кустарнику метров пятьдесят, они увидели впереди белое строение с плоской крышей, не лачугу, но и без выкрутасов, однако не приют респектабельного человека.
Ага! Слева показалась бесшумно перемещавшаяся фигура, а справа – целых две. Мазур их заметил только потому, что приучен был вмиг высмотреть объект, надежно замаскировавшийся среди подобного ландшафта. На душе стало чуточку спокойнее – по крайней мере, в сподвижники им дали ребят надежных, а ведь иногда такой хлам подсовывают, Мозговитого хотя бы взять, чтобы далеко не ходить...
Последовал быстрый немой разговор – обмен теми же выразительными жестами, моментально распределивший роли и установивший диспозицию. Все вместе они с разных сторон двинулись к дому, бесшумно, как призраки, с пустыми руками, что вовсе не делало их менее опасными...
Он был уже так близко, что без труда расслышал несколько тихих фраз на испанском. Не понял ни слова, но один из голосов был женским. Чтобы это определить, не нужно быть лингвистом. А второй, никаких сомнений, принадлежал его приятелю Аугусто, с которым они расстались так тепло.
Согнувшись в три погибели, одной молниеносной перебежкой переместился под широким окном. Выпрямился, прижался к стене так, чтобы увидеть происходящее внутри, а самому остаться незамеченным. В небольшой комнате, обставленной по-спартански, спиной к окну сидел милый друг Аугусто, приложив к уху портативную рацию размером с видеокассету. Послушал, произнес несколько слов, щелкнул тумблером и отложил на стол, справа от себя, рядом с внушительным черным револьвером. Слева показалась темноволосая молодая женщина, что-то спокойно спросила, и Аугусто столь же спокойно ответил. «Непринужденная рабочая атмосфера, – подумал Мазур зло. – Мозговой центр, мать вашу...»
Пора. Дождавшись, когда бравая революционерка выйдет в другую комнату, он отделился от стены, развернулся на девяносто градусов, еще раз молниеносно воспроизвел предстоящий бросок и, оттолкнувшись левой, головой вперед влетел в распахнутое окно, словно супермен из мультфильма. Надежно сцапал Аугусто сзади и опрокинул вместе со стулом, без церемоний использовав сеньора Флореса как мягкую подстилку, чтобы не ушибиться об пол, дощатый и твердый.
В соседней комнате вспыхнула и тут же утихла негромкая возня, дверь распахнулась, показалась согнувшаяся в три погибели женщина. Рука у нее была закручена за спину по всем правилам, и Лаврик ускорения ради без малейшего джентльменства поддавал ей коленом пониже талии.
Тогда и Мазур встал, рывком поднял пленника, развернул лицом к себе и в целях морального подавления от души врезал по ушам – и адски больно, и не нарушает приказа далеких инстанций... Внутрь, через дверь и окно уже ворвались остальные трое – ага, четвертого оставили на стреме... Не тратя слов, Мазур кивнул им на свою добычу. Каковая с поразительной быстротой была тут же упакована, связана той же веревкой по рукам и ногам. Аугусто еще шипел и охал от боли, не успев в полной мере осознать происходящего, но уже был полностью готов к употреблению, как и его боевая подруга, бесцеремонно брошенная в угол, где над ней грозно возвышался один из незнакомцев, готовый вмиг принять меры, если начнет орать.
Усмехнувшись не без удовольствия, Мазур присел на корточки и, дружелюбно ткнув пленного указательным пальцем под нижнюю челюсть, сказал:
81 
