75 
В 1677 году шведский ученый Спарвенфельд в глухой деревне близ городка Шеен в библиотеке местного пастора нашел старинную пергаментную рукопись, в которой содержался рунический текст, состоящий из двух частей. Первая часть, не имевшая ни даты, ни собственных имен, содержала описание границ между Норвегией и Русью. Вторую часть составлял договор о границах, заключенный Данией и Швецией в правление датского короля Свена I Вилобородого (995–1014). Вокруг рунического списка разгорелись научные споры: к какому же периоду времени отнести известия, отраженные в пергаменте; когда он был написан. В конце концов, в середине прошлого столетия ученые пришли к мнению, что первая часть рунического текста, названная ими «Разграничительной грамотой», является частью текста первого русско-норвежского мирного договора, заключенного в 1251 году.
Представляем содержание сохранившейся части рунического текста: «Вот границы между владениями конунга Норвегии и конунга руссов по тому, что говорили старые люди и говорят теперь старые поселенцы и финны (саамы. — Авт.). Русским брать дань по морю до Lunghestufva, а на горах до Maeleaa, а идет она напрямик от моря от Lunghestufva и на восток к Kjelr.A норвежский конунг берет дань на востоке до Trianema и по берегу Gandvik до Veleaga там, где есть полукарелы или полуфинны, у которых матери были финки. Брать в тех крайних границах не более пяти серых шкурок с каждого лука или по старине, если хотят, чтоб по старине было». («Договоры Новгорода с Норвегией», перевод И. П. Шаскольского.)
Известный советский ученый-скандинавист И. П. Шаскольский дал разъяснения географическим названиям, встречающимся в руническом тексте. Lunghestufva ученый отождествил с названием высокого мыса, разделяющим заливы Люнгенфьорд и Ульфсфьорд. «На горах» границу дани грамота проводит по Maeleaa, т. е. по реке известной под современным названием Skibottnelven, впадающей в Люнгенфьорд. Граница проходила «на восток к Kjelr», т. е. к Kjolen — горному хребту, идущему вдоль Скандинавии, который отделяет Норвегию от Швеции.
Veleaga сопоставил с названием небольшой речки, впадающей в низовья реки Умбы, одну из крупнейших рек Кольского полуострова, несущую свои воды в Кандалакшский залив Белого моря, как известно, называемое в скандинавских сагах Gandvik. В Trianema ученый увидел два географических названия, расположенных на Кольском полуострове: Тетрина — мыс на Терском берегу к юго-западу от Поноя и второй — Чапома — река в том же районе. Были ученые, которые отождествляли Trianema с мысом Орловым или мысом Корабельным, расположенными у входа в Кандалакшский залив, но это мало убедительно.
Итак, по данной грамоте Новгородское государство имело право сбора дани до Ивгей-реки и Люнгенфьорда, т. е. до западной границы страны саамов, почти до пределов норвежской территории. Одновременно Норвегия имела право сбора дани почти на всей территории Кольского полуострова (кроме восточной части Терского берега). Таким образом, чуть ли не на всем Кольском полуострове с саамов собирали дань как Новгород, так и Норвегия.
Вернемся к «Саге о конунге Хаконе», в которой далее повествуется: «Князь суздальский Андрей, брат Александра, князя Хольмгардского, бежал (1252) с востока, прогнанный татарами, сначала в Хольмгард (Новгород), потом через Ревель в Швецию, к Биргеру ярлу…» (перевод С. К. Кузнецова).
Великий князь Владимирский и Суздальский Андрей Ярославич (1221–1264) и великий князь Новгородский и Владимирский Александр Ярославич (Невский, 1220–1263) хотя и были братьями, постоянно соперничали. После неожиданной смерти отца Ярослава Всеволодовича в 1246 году, которому накануне от хана Батыя был вручен ярлык великого князя Владимирского на управление покоренными русскими землями, Андрея и Александра вызвали в ставку Золотой Орды. С 1249 года Александр Невский получил в управление опустошенную набегами татар южную Русь и Киев, а младший брат Андрей получил ярлык великого князя Владимирского. Александр, затаив обиду, в свои владения не поехал, а вернулся обратно в Новгород, где тяжело заболел. Об этом событии упоминается в летописи: «В лето 6757 (1250) приеха князь Александръ из Орды, и бысть радость велика в Новьграде» (Новгородская Карамзинская летопись, ПСРЛ, т.42). После выздоровления отправил посольство в Норвегию, о котором уже говорилось.
Андрей, зять Даниила Галицкого, отправился во Владимир и спокойно княжил здесь два года. Как пишет Карамзин, Андрей «имел душу благородную, но ум ветреный и неспособный отличать истинное величие от ложного», занимался больше охотой, чем управлением княжеством. Он был честным, прямым, ненавидел прямое угодничество старшего брата перед ханом, не терпел, но и не мог избавиться от зависимости татарского ярма. Поэтому неисправно платил дань Орде, совместно с Даниилом Галицким, чуть ли не открыто стал выказывать признаки неповиновения татарам. Старший брат князя Андрея решил не упустить момента и в 1252 году отправился к хану, где от татар получил великое княжение Владимирское. По свидетельству Татищева: «Пошел князь великий Александр Ярославич в Орду к хану Сартаку, Батыеву сыну, и принял его хан с честию. И жаловался Александр на брата своего великого князя Андрея, что тот, сольстив хана, взял великое княжение под ним, как старшим, и грады отеческие от него взял, и выходы и тамги хану платит не сполна. Хан же разгневался на Андрея и повелел Неврюю султану идти на Андрея и привести его перед собой. Орды Неврюй султан, и князь Катиак, и князь Алыбуга храбрый ратью на великого князя Андрея Ярославича суздальского и на всю землю Суздальскую. Князь же великий Андрей Ярославич суздальский смутился, в себе говоря: «Господи, что будет, если мы будем меж собою браниться и наводить друг на друга татар? Лучше мне сбежать в чужую землю, нежели дружиться и служить татарам». И собрав воинство свое, пошел против них». («История Российская с древнейших времен», т.5, ч.3(40). В. Н. Татищев.)
75 
