Последние отзывы

  3  

Оттуда примерно в 871 году Оттар эмигрировал в Англию. История умалчивает, как он оказался на службе у английского короля Альфреда Великого. Вероятно, король прослышал о необычных способностях образованного чужестранца-морехода и поэтому вскоре пригласил Оттара к королевскому двору. Альфред Великий был заинтересован в том, чтобы его подданные перенимали опыт в мореходном искусстве, так как лучшими в мире мореплавателями в те времена считались норманны.

По другой версии, Оттара и еще одного торговца, то ли норвежца, то ли англичанина по имени Вульфстан, ходившего по Балтийскому морю до его южных берегов, специально пригласил Альфред Великий, чтобы услышать и записать рассказы об их путешествиях.

Английский король был не только выдающимся и одаренным руководителем государства, объединителем англосаксонских королевств, не только великолепным полководцем и политическим деятелем, Альфред Великий являлся большим любителем литературы, истории, искусства.

Более всего он известен тем, что перевел с латинского на англосаксонский язык, самостоятельно, а может с помощью придворных переводчиков, ряд таких известных произведений, как «Об утешении философией» Боэция, «Церковная история английского народа» Бэды Достопочтенного и самый главный труд — «История против язычников» Павла Орозия. Именно в это переработанное им произведение испанского священника, жившего в V веке, Альфред Великий добавил географическое описание Центральной Европы с включением донесения Вульфстана о плавании в Балтийское море и рассказа Оттара о поездке в Белое море, записанное, вероятно, со слов самого путешественника.

Описание этого приключения сохранилось до наших дней. Кстати, дату путешествия Оттара к берегам Биармии никто точно указать не может, и ее определяют приблизительно — до 869 года.

Существует несколько вариантов перевода на русский язык путешествия норвежского зверобоя и путешественника. По мнению специалистов, лучшим считается перевод В. И. Матузовой. Итак, «Оттар сказал своему господину, королю Альфреду, что он живет севернее всех норманнов. Он сказал, что живет в стране, [лежащей] к северу от Западного моря ^[1] . Он сказал, однако, что страна эта простирается очень далеко на север оттуда; но она вся необитаема, за исключением нескольких мест, [где] то тут, то там живут финны, охотясь зимой, а летом ловя рыбу в море.

Он сказал, что однажды захотелось ему узнать, как далеко на север лежит эта земля и живет ли кто-нибудь к северу от этого необитаемого пространства. Тогда он поехал прямо на север вдоль берега, и в течение трех дней на всем пути оставлял он эту необитаемую землю по правую сторону [от корабля], а открытое море — по левую. И вот оказался он на севере тек далеко, как заплывают только охотники на китов. Тогда он поплыл дальше прямо на север, сколько мог проплыть [под парусом] за следующие три дня. А там то ли берег сворачивал на восток, то ли море врезалось в берег — он не знал; знал он только, что ждал там северо-западного ветра и поплыл дальше на восток вдоль побережья столько, сколько смог проплыть за четыре дня. Потом он должен был ждать прямого северного ветра, потому что то ли берег сворачивал прямо на юг, то ли море врезалось в берег — он не знал. И поплыл он оттуда прямо на юг вдоль берега столько, сколько он смог проплыть за пять дней. И там большая река вела внутрь земли. Тогда вошли они в эту реку, но не осмелились плыть по ней, боясь нападения [со стороны местных жителей], ибо земля эта была заселена по одной стороне реки. До этого не встречал он никакой обитаемой земли, с тех пор как покинул родной дом. И на всем его пути была справа от корабля необитаемая земля, если не считать [стоянок]рыбаков, птицеловов и охотников, и все они были финны; а слева от него было открытое море. А биармийцы (Beormas) очень густо заселили свою землю; они же не решились на нее ступить. Зато земля терфиннов была вся необитаема, если не считать останавливающихся там охотников или рыбаков, или птицеловов.

Многое поведали ему биармийцы как о своей родной земле, так и о близлежащих землях; но он не знал, насколько правдивы эти рассказы, потому что сам этого не видел. Показалось ему, что и финны, и биармийцы говорят почти на одном [и том же] языке. Вскоре он поехал туда не только для того, чтобы увидеть эти края, но и за моржами, потому что у них на зубах очень хорошая кость — несколько таких зубов они привезли королю, — а кожа их очень хороша для канатов. Этот морж был значительно меньше других; он был не длиннее семи локтей ^[2] (локоть — примерно 45 см. — Авт.). У него же на родине лучшая охота на моржей ^[3] (на китов. — Авт.): там они бывают сорока восьми локтей длиной, а самый большой — пятидесяти локтей. Там (в Белом море. — Авт.), сказал он, он был одним из шестерых, которые убили шестьдесят моржей за два дня.

  3