26 
Но Кита преследовало невезение, и когда его долг достиг пятидесяти тысяч фунтов, Гарри потребовал деньги.
Кит пошел к отцу и стал просить спасти его. Это было, конечно, унизительно. Когда Стэнли выгнал его, Кит стал обвинять отца в безразличии. Теперь же он признал правду: отец любит его и готов все для него сделать – Кит отлично это знал. Его изобретение позорно лопнуло. Но им стоило воспользоваться. Стэнли заплатил долг.
Кит обещал никогда больше не играть и намеревался сдержать слово, но искушение было слишком сильно. Это было безумие; это была болезнь; это было позорно и унизительно, но это было самым интересным на свете, и устоять он не смог.
Когда в следующий раз его долг достиг пятидесяти тысяч, Кит снова пошел к отцу, но на этот раз Стэнли занял твердую позицию.
– У меня нет денег, – сказал он. – Наверное, я мог бы занять, но для чего? Ты снова проиграешься и придешь ко мне за новой суммой, и так будет до тех пор, пока мы с тобой оба не останемся без цента.
Кит обвинил отца в бессердечии и жмотстве, обозвал Шейлоком и Скруджем[3] и поклялся никогда больше с ним не разговаривать. Он больно уязвил Стэнли – он знал, что всегда причиняет боль отцу, – но Стэнли не отступил.
В тот момент Киту следовало уехать из страны.
Он мечтал поехать в Италию и поселиться в родном городе матери – Лукке. Семья ездила туда несколько раз, когда он был маленький, до того, как умерли его дед и бабушка. Это был прелестный городок, окруженный стеной, старинный и мирный, с маленькими площадями, где в тени деревьев пьют эспрессо. Кит знал немного итальянский: когда дети были маленькие, Мамма Марта говорила с ними на своем родном языке. Кит мог снять комнату в одном из больших старых домов и помогать людям решать проблемы, возникающие с компьютерами. Он считал, что может быть счастлив, живя такой жизнью.
А вместо этого он попытался вернуть игрой то, что был должен.
И долг его вырос до четверти миллиона.
За такие деньги Гарри Мак погонится за ним на Северный полюс. Кит подумал было покончить с собой и начал присматривать высокое здание в центре Глазго, с крыши которого он мог бы броситься и разбиться.
Три недели назад его вызвали в этот дом. Ему было страшно до тошноты. Он не сомневался, что его изобьют. Его провели в гостиную с обитыми желтым шелком диванами, и он подумал, как они сумеют уберечь от пятен крови такую мебель.
– Тут один джентльмен хочет задать тебе вопрос, – сказал тогда Гарри.
Кит не мог представить себе, какой вопрос любой приятель Гарри мог задать ему, кроме как спросить: «Где чертовы деньги?»
Джентльменом оказался Найджел Бьюкенен, тихий мужчина сорока с лишним лет в дорогом повседневном костюме: кашемировый пиджак, темные брюки и рубашка с открытым воротом. С мягким лондонским акцентом он произнес:
– Вы могли бы провести меня в «Оксенфорд медикал», в лабораторию четвертого уровня?
В желтой гостиной в тот момент было еще два человека. Цветочек Дейзи, мускулистая девица лет двадцати пяти со сломанным носом, плохой кожей и с кольцом, вдетым в нижнюю губу. Она была в кожаных перчатках. И Элтон, красивый черный мужчина одного с Дейзи возраста, по-видимому, подручный Найджела.
От счастья, что его не бьют, Кит готов был согласиться на что угодно.
Найджел предложил ему триста тысяч фунтов за ночную работу.
Кит с трудом мог поверить своему счастью. Этой суммы хватит, чтобы расплатиться с долгами, и у него еще останется. Он сможет уехать из страны. Сможет отправиться в Лукку и осуществить свою мечту. Он себя не помнил от радости. Все его проблемы будут разом решены.
Гарри говорил потом о Найджеле с уважением. Найджел, профессиональный вор, совершал кражи только по заказу за заранее договоренную цену.
– Он наилучший спец, – сказал Гарри. – Вы гоняетесь за картиной Микеланджело? Нет проблем. Хотите ядерную головку? Он добудет ее для вас… если вы в состоянии это оплатить. Помнишь Шергара, беговую лошадь, которую украли? Это сделал Найджел. – И добавил: – Он живет в Лихтенштейне, – произнеся это таким тоном, словно жить в Лихтенштейне экзотичнее, чем на Марсе.
Следующие три недели Кит занимался планированием кражи антивирусного средства. Оттачивая план, он иногда чувствовал угрызения совести – ведь он собирался обокрасть собственного отца, но чаще он ликовал при мысли, как он отплатит папочке за увольнение, а потом за отказ вызволить его из лап гангстеров. К тому же он еще и врежет Тони Галло.
26 
