очень нудно 
165 
Продезинфицировав перекисью водорода /ничего иного в аптечке не нашлось/ страшную рану и кое-как наложив повязку – Боб в беспамятстве стонал, но так глаз и не открыл – мы возвратились в комнату.
– Нужно звонить в "скорую", – сказал я. – Иначе часа через два он отбросит копыта.
Большая потеря крови. И в милицию. Пусть разбираются. Такое дело теперь никакой "зеленью" не замажешь. А нам пора смываться. Кристины здесь точно нет. Впрочем, все наши поиски уже не имеют никакого смысла… – Я был огорчен до крайности.
– Поздно… – Плат смотрел в окно, выходившее на дорогу. – Взгляни.
Я осторожно выглянул из-за портьеры – и в досаде выругался. На другой стороне дороги рос сосняк, и среди деревьев густо мелькали знакомые мне камуфлированные доспехи.
– ОМОН берет лагерь в кольцо, – продолжил Серега. – Мы попали в капкан. Черт! Что делать!? Боюсь, что на нас могут повесить и Боба, и еще черт знает что. Все, Сильвер, нам кранты. Считай, что мы присели на нары как минимум на полгода – пока будет идти следствие. А там… не знаю… – В его голосе прозвучало отчаяние.
– Э-э, брат Серега, нет! Хрен им всем. За мной! Только не отставай…
Плат еще что-то вякал на ходу, но я его не слушал – мелся по лагерю, как затравленный волк. В небе послышался рокот винтов вертолета, и он завис над озером у берега, тем самым перекрывая возможный отход по воде. Круто, подумал я. Похоже, эту шарашкину контору взяли на цугундер менты из центра. Спецоперация. Видимо, Стеблова все-таки заложили, притом по крупному. Да, бизнес – дело серьезное. Тем более – криминальный.
Водонапорная башня располагалась рядом с котельной. К баку была приварена металлическая лестница и я, не переводя дыхания, полез по ней вверх.
– Ты куда? – тяжело дыша, спросил Плат.
– Потом поговорим! Поднимайся!
Мы забрались на бак и через монтажный люк, тоже по лестнице, спустились в темное влажное нутро огромной бочки. Вода была холодной и пахла тиной. Уступив место на лесенке раненому Сереге, я нырнул по шею, но мои ноги дна не достали.
– Все-таки искупаться нам пришлось, – сказал я, переводя дух.
– Думаешь, здесь искать не будут? – спросил Плат.
– Заглянуть могут. Тогда придется нырять с головой. И сидеть под водой до посинения – пока не уберутся. Но я считаю, что вряд ли сюда кто-нибудь сунется. Оставшиеся в живых охранники мертвецов спишут на нашего "конкурента" /надеюсь, он сумел уйти/ и подскажут омоновцам, сколько их здесь в наличии. А свести дебет-кредит не сложно.
Надеюсь, менты до двадцати считать умеют…
Мы проторчали в баке водонапорной башни до темноты. И задубели до зубодробительной дрожи. Особенно я, выступающий в роли водяного. Как я и предполагал, осмотреть бак не догадались. Но территорию лагеря омоновцы прочесывали часа три. И самой интересной новостью, которую нам удалось подслушать /благо бравые парни голосовые связки не жалели и высказывались об увиденном с истинно солдатской прямотой/, было то, что одним из командиров оперативной группы захвата являлся Жердин. Жердин! Неужто мы с Платом ошибались и капитан не продажная шкура? А как же тогда оценивать его контакты с Каргиным?
Но болтать на эту тему у нас не возникло ни малейшего желания. До времени анализа необходимо еще было дожить. А к вечеру я не то что языком не ворочал от холода, но и едва шевелил задубевшими членами. Когда наконец в лагере все успокоилось и над ним повисла долгожданная тишина, мы начали восхождение по лесенке к люку. Да, на этот номер стоило бы когда-нибудь посмотреть… Плат, несмотря на ранение, все же держался бодрее – не так замерз. А я полз вверх словно парализованный, подтягиваясь по сантиметру. Когда мы в конце концов очутились внизу, у подножья башни, то мне показалось, будто мои жилы натянуты на барабан и лебедка все еще продолжает работать…
Мы бежали практически без остановки часа два: поначалу трусцой, еле-еле передвигая ноги – как узники Освенцима, а потом уже и побыстрее. Чтобы согреться. Хорошо, что сторожевых собак не выпустили из вольеров. В лагере осталась охрана из омоновцев, но они закрылись в административном здании и предались возлияниям. Наверное, разыскали неприкосновенный запас спиртного, который хранил шеф охранников.
До города мы добрались уже во втором часу ночи. Когда я разделся и залез под горячий душ, мне показалось, что я в раю. Только там может быть такая благодать и нега.
Вместо эпилога
Подольше понежиться в собственной постели мне не дал Серега. Этот охламон приперся в семь утра, когда мне начали сниться эротические сны. Блин!..
165 
