очень нудно 
10 
– Ну?
– Лошадь… на дереве!
– Ну? – все так же недовольно допытывалась жена.
– Ты чего, не понимаешь? На дереве!!! Сидит на ветке, чисто ворона!
– Делов-то! Нашел чем удивить! Вечор, пока ты с дружками пьянствовал, ведьма в деревню приехала! У вдовы Манюшиной остановилась, та ей ужин справила и комнату выделила. Ничего, говорит, ведьма, молодая и симпатишная, и не страшная нисколечки. Спину ей вылечила и курей от мора заговорила. Сходил бы ты к ней, купил, что ли, молодильного зелья какого. А то пользы от тебя, хрыча старого…
Староста облегченно откинулся на спинку стула.
Слава богу… с трезвым образом жизни еще можно было повременить…
* * *
Меня разбудила Линка, младшая дочка вдовы. Под одеялом было тепло, чего не скажешь о прохудившейся, источенной ненастьем и временем вдовьей хатке с выстывшей за ночь печью. Мороз ударил внезапно, утром лошадь брезгливо трусила вдоль вязкой каши, стоявшей вровень с краями колеи разбухших от осенних дождей дорог, но уже к обеду лужи затянуло ледком, повалил снег, и, когда я наконец завидела вдали тусклые отблески тлеющих в домах лучин, у меня зуб на зуб не попадал, а меховой воротник оброс льдинками от клубящегося изо рта пара.
– Тетя ведьма! – Шестилетняя малышка в длинной ночной сорочке вскарабкалась на кровать и со всего размаху плюхнулась мне на живот поверх одеяла. – Тетя ведьма, а вы сегодня колдовать будете?
– Буду… – процедила я сквозь зубы, из последних сил цепляясь за ускользающий сон.
– А меня научите?
– Нет.
– Почему?
– Потому что первым делом я превращу тебя в мышку, а мышки колдовать не умеют…
– А я расколдуюсь и сама превращу вас в мышку! – после секундного замешательства выпалила девочка, подскакивая на моем животе, как пружина. Бесподобные ощущения.
– Ребенок, дай тете ведьме поспать! – простонала я, натягивая одеяло на голову.
– А разве ведьмы спят?
– Спят. Когда им не мешают.
– Преврати меня в мышку! Я хочу жить в норке!
Я отчаялась заснуть и села, откинув одеяло вместе с Линкой.
– Мама спит еще?
– Ага. Разбудить?!
– Не надо, – торопливо сказала я, протягивая руку за висящей на стуле одеждой. – Одевайся, простудишься.
– Не простудюсь! – убежденно заверила меня девочка. – А ваша лошадка не простудится?
– Смолка? Нет, она мороза не боится, у нее шубка теплая. Хочешь, пойдем ее проведаем?
– Хочу. А она к нам спустится или мы к ней полетим?
– Что? – Я выглянула в окно.
Смолка, словно почувствовав мой взгляд, повернула морду в нашу сторону и хрипло заржала.
– Вот леший… – выругалась я.
– Где?
– Что – «где»?
– Леший! – уточнила Линка, натягивая штанишки явно задом наперед, так что вытертые пузыри над коленками оказались под ними.
– Испугался меня и убежал. Пошли.
На улице шел снег, мелкий и редкий. Порывистый ветер обращал его в тонкие иглы, впивавшиеся в лицо. Линка в своем коротком сером полушубке походила на упитанного зайца, пропустившего осеннюю линьку.
Прикрыв глаза рукой, я долго разглядывала лошадь, застывшую на ветке подобно испуганной черной кошке.
– Смолка, иди сюда!.. – наконец вымолвила я, пропустив кучу непечатных слов до и еще больше – после этого краткого обращения к неразумной скотине.
Лошадь печально смотрела вниз, моргая облепленными снегом ресницами.
– Слазь, дурочка, замерзнешь ведь! – смягчилась я.
Смолка вздрогнула всем телом и тихо, мелодично заржала, словно жалуясь на неведомого обидчика.
– Ну и что мне с тобой делать? – вслух подумала я.
– Давай ее спилим! – немедленно предложила Линка. – Я знаю, где у мамы пила стоит, только она без ручки и тупая!
Я содрогнулась, представив, как «обрадуется» здешний староста, увидев вековой дуб, реликт и гордость деревни, лежащим посреди густо усыпанной опилками площади.
– Пожалуй, мы прибережем этот радикальный метод на самый крайний случай. Смолка, спускайся! У меня есть что-то вкусненькое!
Я сделала вид, что достаю из кармана кулак с зажатым в нем лакомством.
Лошадь заинтересованно вытянула шею, раздула ноздри.
– Ой, а у вас правда есть что-то вкусненькое? – Линка запрыгала вокруг меня, как козленок. – А мне дадите?!
– Нет, это только для лошадки. – Мое терпение начинало истощаться. Смолка, догадавшись, что ее обманывают, отвернулась с оскорбленным видом.
– А что ваша лошадка любит? – не унималась малявка. – Может, я такое тоже люблю?
10 
