Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
50 
Девушка развеселилась.
– По-моему, Джонатан Хантер впервые утратил дар речи, – констатировала мисс Ройал.
– Гейл, дорогая… я… я… – выдавил он наконец.
– Любимый мой. – Девушка обняла Джонатана, прижалась к нему, положила голову на грудь. – Я сейчас сама все скажу за нас обоих. Я очень, очень, очень люблю тебя, Джонатан Хантер! Люблю больше и сильнее всех на свете! – эмоционально добавила она.
Хантер с трудом проглотил ком в горле.
– И готова выйти за меня замуж? – хрипло спросил он.
– Да. – Счастье расцветало в душе и сердце Гейл, отражалось в зеленых глазах, которые наполнились слезами радости.
Джонатан сильнее прижал Гейл.
– Ох, прости меня, дорогая. До чего же я был глуп эти две недели, когда пытался вновь начать жить без тебя. И чего я добился? Все отвернулись от меня – родные, друзья; даже секретарша, проработавшая со мной десять лет, сообщила, что если я не изменюсь, то она уволится! – Хантер заглянул в лицо любимой. – Гейл, я обожаю тебя, хочу поскорее на тебе жениться и прожить с тобой всю жизнь!
– Это все, о чем я могла когда-либо мечтать, дорогой мой. – Девушка не смогла завершить фразу, так как Джонатан наклонился и поцеловал ее в губы.
Теперь у Гейл Ройал было все. Джонатан Хантер, его любовь, их общее будущее. Чего еще стоит желать в жизни?
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
– Не будь я твердо уверен, что Бен вскорости станет моим тестем, я бы потребовал объяснений, почему это он пялится на тебя столь влюбленным взглядом и столь торжествующе смотрит на меня! – притворно-сердито пробормотал Джонатан.
Гейл весело рассмеялась. После этих слов девушка с особой нежностью взглянула на мать и ее спутника, ставшего для Мерилин надежным защитником и крепкой опорой в жизни. Пожилая пара мило беседовала неподалеку от молодых и наслаждалась радостями торжественного свадебного приема.
Бракосочетание Гейл Ройал, дочери известных актеров Мерилин Палмер и ныне покойного Теренса Ройала, с одним из самых завидных женихов Лондона Джонатаном Хантером привлекло такое пристальное внимание прессы и телевидения, на которое не рассчитывали ни гости, ни хозяева. Церковь, где проходило венчание, осадили толпы репортеров задолго до начала церемонии. А уж какое столпотворение возникло, когда приехали молодые, вообще вряд ли возможно описать! Следует отметить, однако, что мистер Тревис бдительно охранял покой своей будущей невестки от нетактичных корреспондентов, а уж прием, последовавший за торжеством в церкви, был объявлен открытым лишь для специально приглашенных. Ну что ж, свадьба – дело чисто семейное!
Мерилин прекрасно справилась со своими обязанностями во время публичных мероприятий, бесед, поздравлений, и все близкие еще раз с радостью отметили, что выздоровление актрисы идет быстрыми темпами. Особенно счастлива была Гейл, ведь радостные перемены в ее жизни обещали стать еще более прекрасными, когда ее мать выйдет замуж за Бена.
Лукаво взглянув на мужа, вновь испеченная миссис Хантер заметила:
– Если требовать объяснений от мистера Тревиса, то справедливости ради их надо попросить и у Джарета! Посмотри, как он веселится, глядя на тебя, Джордана и всех остальных наших друзей и родных! Они же все так глядят на тебя, дорогой! Хотя, пожалуй, во взоре твоего младшего братишки читается также горечь, что вы с Хантером-старшим предали холостяцкое дружное братство! Затем Гейл посерьезнела:
– Знаешь, мне жаль юную подругу Джордана.
Джонатан внимательно посмотрел на рыжеволосую красотку, с достоинством восседавшую возле его брата.
– А мне кажется, что весь ее вид говорит о независимом и сильном характере. Такая сумеет постоять за себя! – ответил он.
Джонатан привлек к себе Гейл, нежно поднес к губам ее ручку и поцеловал гладкое блестящее золотое колечко.
– Я люблю вас, миссис Хантер, – с чувством сказал Джонатан.
– Я тоже очень люблю вас, дорогой мой мистер Хантер, – сразу же отозвалась жена, затем ласково погладила мужа по щеке. – Я буду обожать тебя всю жизнь, милый!
– Я тоже! – Он весело кивнул и добавил: – На меньшее я просто не согласен!
– И очень правильно, дорогой мой, – эхом откликнулась она…
50 
